Малыш от чужого папы. Неслучайная связь
Шрифт:
– Я подумаю, - сдаюсь я, но все-таки не до конца.
Однако и этого Олегу достаточно, судя по его расслабленному вздоху на другом конце провода.
– Рыбка Лиля, это папа звонит? – вбегает в кухню Софи.
В мгновение ока бусинка оказывается рядом, тянется ко мне, чтобы телефон выхватить. Но я поспешно отключаю.
– Нет, не папа, - признаюсь честно. – Он не звонил еще сегодня. Занят, наверное.
– М-м-м, ясно, - печально тянет и плетется к обеденному столу. – Все реже звонит. Совсем
– Скучает, - только и могу выдавить из себя.
Ставлю чайник, нарезаю хлеб. Молча. Не знаю, как Артура оправдать. И врать бусинке не хочу.
– Как думаешь, он вместе с мамой приедет? – неожиданно стреляет в меня вопросом, которого я никак не ожидала.
Рука дергается, нож соскакивает с хлеба и полосует лезвием по пальцу. Из раны тут же проступает кровь. Я отстраненно наблюдаю, как темно-бордовая капля стекает на доску.
Вместо того, чтобы найти пластырь, я оглядываюсь на Софи.
– Ой, - прикрывает она рот ладошкой. – Папа просил не говорить тебе. Я случайно подслушала, как он с мамой по телефону говорил. Правда, ругался. Но они ведь помирятся? – устремляет на меня невинный взгляд, пока я умираю внутри.
– Папа же к маме в Австрию поехал. И без меня, чтобы не мешала взрослым разговорам. Значит, помирятся, - решает Софи сама для себя и довольно улыбается.
Не в силах выдавить из себя ни слова, я молча ставлю перед малышкой тарелку с бутербродами. Разбавляю фруктовый чай охлажденной водой – я и себе всегда делаю так, чтобы не обжечься кипятком, - и тоже отправляю на стол.
Сама не завтракаю – аппетит неожиданно пропал. Более того, даже подташнивать начало. От нервов и переживаний, наверное.
– Может, ты сама папе позвонишь? – клянчит Софи и ресничками хлопает.
– Нет. Вдруг я ему помешаю, - стараюсь говорить холодно, но голос дрожит, когда думаю о том, как они «мирятся» с женой сейчас. – Лучше сходим с тобой на пляж, - выдохнув, подмигиваю малышке.
Софи быстро запихивает в рот остатки бутербродов. Заливает все чаем. И вскакивает, перепачканная джемом, из-за стола.
– Я мигом соберусь, - бубнит с набитым ртом.
– Подожди, - хохочу я, расслабляясь.
Ловлю бусинку за ручку, притягиваю к себе. Аккуратно вытираю ее лицо салфетками, чмокаю в щеку – и только потом отпускаю.
Через полчаса мы уже нежимся под солнцем. В это время года оно еще не такое жесткое и палящее, как в середине или конце лета. Так что мы не рискуем получить солнечный удар.
Правда, морская вода прохладная, но вполне терпимая, если стиснуть зубы и привыкнуть. Впрочем, бусинка не замечает температуры – плещется как ни в чем не бывало, брызгается. Смеется звонко. А я с улыбкой наблюдаю за ней, но при этом слежу, чтобы далеко от берега не забрела.
Обедаем в кафе. Почему-то хочется сделать этот день особенным
Отмахиваюсь от нехорошего предчувствия, заказываю пюре с сосисками для малышки. Терпеливо жду, пока она нормально поест.
И… буквально сметаю чуть ли не весь кондитерский отдел. Никогда не была зависима от сладкого. Но сегодня я сама не своя. Пробую все подряд. Словно здесь я ребенок, а не Софи.
– Ого, рыбка Лиля, ты же лопнешь, - хихикает она, наблюдая за мной.
– А ты отойди, - вспоминаю старую рекламу, а сама протягиваю малышке ложечку ягодного суфле.
– Ой, нет, слишком сладко, - морщится Софи. – Приторно.
– По-моему, вкусно, - пробую сама. И еще.
– Вот лучше торт возьми. Шоколадный, - запихивает мне в рот кусочек.
– Кушай сама, - с трудом проглатываю, чтобы малышку не обижать.
Вообще я люблю шоколад. Очень. Но почему-то сейчас не хочется. Более того, запах какао отвращает.
– Ничего вы, взрослые, в десертах не понимаете, - важно заключает бусинка. И мы обе смеемся.
Домой возвращаемся в сумерках, уставшие, но довольные. Я переодеваюсь, попутно сбрасываю звонки настойчивого Волкова. Нет настроения любезничать с ним.
А еще, признаться, боюсь пропустить сигнал от Мейера. Который целый день молчит. Не позвонил до сих пор. Переживать заставляет.
И нервничать. Так занят «примирением» с женой, что о дочери забыл?
Пока я тщетно пытаюсь справиться со злостью и волнением, Софи послушно умывается, чистит зубы, готовится ко сну, даже не думая сопротивляться, как делает обычно. Видимо, совсем сил не осталось.
Но как только бусинка залезает под одеяло, то взывает к своим внутренним резервам.
– Хочу аудиосказку, - неожиданно выдает она.
– Давай я сама тебе расскажу что-нибудь, - уговариваю ее. – Как обычно.
– Не хочу, как обычно, - капризничает и щеки надувает.
– У меня есть аудиоколонка. Папа дарил. И там все-все мои любимые сказки. Папа включал, когда самому было лень читать, - хохочет она, но осекается, задумчиво прижимая пальчик к губкам. – Только она в кабинете у него, кажется. Да! Точно помню, что оставила ее там, когда с папой была.
– Ох, бусинка, перестань, - хочу лечь рядом, но она слабо пихает меня в бок. – Кабинет заперт, Софи, - перехожу на строгий тон.
– Пф, рыбка, ты как маленькая! – фыркает малышка. – Идем!
Соскакивает с постели, берет меня за руку и тянет за собой. Останавливается лишь под кабинетом Мейера.
– Вон там! – показывает пальчиком вверх.
Хмыкаю недоверчиво, но все же становлюсь на носочки, провожу рукой над дверью – и на меня падает ключ.
– Открывай, - нетерпеливо топчется Софи. – Я знаю, где колонка лежит. Я быстро.