Малыш по договору. Подари мне счастье
Шрифт:
— Понятия не имею. Стукнуло ему что-то, наверно. Сегодня с утра приказ вышел. Весь медицинский состав клиники должен присутствовать. Вот терапии первой повезло, так что пойдём.
— А как же пациенты? Они что одни останутся?
— За пациентами пока дежурная бригада присмотрит. Пойдём, — хватает меня за локоть и тянет в сторону лифта. — Раньше сядем, раньше выйдем. Знаешь как говорится, если изнасилования нельзя избежать, то нужно расслабиться и получать удовольствие.
— Какое-то странное сравнение, Лесь…
— В самый раз. Я вообще человек анти спорт. Для меня все эти приёмы хуже каторги! — закатывает глаза, когда за нами закрываются двери лифта.
Доехав до первого этажа, снова хватает меня за руку и тянет за собой.
— Давай скорее, пять минут назад занятие началось. Я тебя пока искала… — ускорив шаг, толкает дверь в зал для ЛФК.
Запыхавшись, забегаю внутрь вместе с ней и тут же ловлю на себе кучу недовольных взглядов. Включая взгляд человека, стоящего у противоположной стены.
Воскресенский.
Не знаю почему его взгляд каждый раз на меня так действует. Словно меня только что ударило током, и я не в силах пошевелиться, потому что мышцы, суставы, каждый участок тела вдруг отказывается слушаться. Всё вокруг как будто замирает в тот миг, когда этот мужчина смотрит на меня…
— Извините, пожалуйста, за опоздание. Нас пациенты задержали, — прихожу в себя от громкого голоса Леси, лёгкого толчка в спину и последующего за ним шипения мне на ухо. — Ну же, Алис, иди давай.
В этот же момент Воскресенский отводит от меня свой взгляд и, сложив руки за спину проходит мимо выстроившегося в ряд медперсонала.
Прошептав себе под нос извинения, вместе с Лесей встаю в общую шеренгу и снова поднимаю взгляд на Воскресенского.
Сегодня он одет иначе. Вместо привычных камуфляжных брюк и берцев на нём серые спортивные штаны и белая футболка, обтягивающая широкую грудную клетку и крепкие мышцы пресса.
В голове не к месту мелькает воспоминание о том, как сутками ранее я обрабатывала раны на его груди и плече. Кончики пальцев начинает покалывать, словно я до сих пор держу в них пинцет со смоченной раствором ватой.
Его раны были такими глубокими… С такими у нас обычно госпитализируют. А он в тот же вечер пошёл в бар. И заступался там за меня. А сегодня уже проводит инструктаж по технике самообороны. Ему ведь должно быть ещё больно…
— Как я уже сказал, но повторюсь для вновь прибывших — самооборона является неотъемлемой частью нашей жизни, особенно в тех профессиях, где каждый день приходится сталкиваться с большим количеством людей. Моя задача — научить вас приёмам самообороны, которые впоследствии могут спасти вашу жизнь или жизнь ваших пациентов…
Воскресенский говорит ещё что-то. О правильном положении тела при выполнении техник. О том, как самые обычные в обиходе вещи можно использовать в целях защиты. И ударов в какие зоны лучше избегать, чтобы не превысить самооборону и не обернуть ситуацию против себя. После чего переходит к практическим занятиям.
— Разбейтесь подвое. Приёмы будем учиться выполнять парно. Сначала один будет изображать нападающего, второй обороняющегося. Затем наоборот.
— Не уверена, что смогу обороняться, даже если приёмы буду знать, — шепчет Леся, вставая напротив меня. — Я когда паникую, сразу в ступор впадаю.
— Главное в технике самообороны — это контроль. Над эмоциями, над телом. Над своим страхом. Если вы не пресечёте панику, она помешает вам действовать правильно и быстро, даже если технически вы знаете, что делать, — продолжает говорить Воскресенский.
— Я же сказала, — снова шепчет Леся.
— Первая ваша задача — успокоиться. Вторая — действовать. Когда эти два пункта вы доведёте до автоматизма, они будут занимать у вас всего несколько секунд в общей сложности.
Дальше Воскресенский берёт пульт и включает большой экран, висящий на стене возле него. На экране изображены люди в различных позициях. Он нажимает на одну, включив таким образом видео. — Первая техника — вас хватают за шею и душат. Ошибочно будет цепляться за запястья нападающего, который, скорее всего, сильнее вас. Правильно будет бить кулаком в основание шеи. И не забываем про самый проверенный приём самообороны. Кто скажет, что я имею в виду? — Удар в пах! — кричит Наташа. Зал разрывается тихими смешками. Воскресенский при этом не смеётся. — Именно. Удар в пах. Чаще всего женщины пытаются бить коленом, но это, к сожалению, не всегда срабатывает. Во-первых, трудно рассчитать расстояние, если только вы не стоите максимально близко к нападающему. Во-вторых, удар может быть недостаточно точным и сильным из-за разницы в росте. Поэтому запоминаем — если ваши руки не в захвате, в пах бьём кулаком. Смешки смешками, а на деле выполнить приём оказывается довольно трудно. Воскресенский буквально демонстрирует правоту всех своих поправок и техник. Одна из сложнейших — выбраться из захвата сзади, так как фактически человек лишён возможности ударить нападающего, точнее, сильно ограничен в этом.
Наверно, поэтому данный приём мы отрабатываем уже больше получаса, пока Воскресенский всё также, со сложенными в замок за спиной руками, ходит по залу.
— Ты неправильно делаешь.
— Чт-то, — тяжело дыша, перевожу растерянный взгляд на мужчину, когда он вдруг останавливается напротив нашей с Лесей пары. Как раз в тот момент, когда я выбираюсь из её захвата.
— Я сказал, ты неправильно делаешь.
— Но… всё же получилось.
— Получилось, потому что она даже не пыталась тебя сжимать. На деле у тебя за спиной будет стоять не девчонка метр с кепкой, а здоровый крепкий мужик. И если ты также, как сейчас, будешь хватать его за запястье, то максимум ногти себе обломаешь и ещё больше его разозлишь. Не трать силы на то, чтобы одолеть противника физическим превосходством. У тебя его нет. Ты себя тупо вымотаешь. Подойди сюда, — отступив на шаг назад, призывает меня сделать тоже самое.
Сделав шаг, неуверенно замираю напротив мужчины.