Малыш с Большой Протоки
Шрифт:
— Алёшка Кирьянов тут ни при чём. Мы с капитаном третьего ранга, с товарищем Баулиным, осечку дали. Словом, — повторил он любимое словечко командира, — вернулись мы из дозора в одно майское утро — хоть сквозь палубу провались. Что тут пограничнику сказать? На туман жаловаться? На сулои — водовороты в этом самом в Малом проливе? Видите, как там закручивает? Жалься не жалься — «Хризантема» из-под самого нашего носа ушла, вильнула кормой в каком-нибудь кабельтове [6] .
6
Кабельтов — 1/10 морской мили = 185,2 метра.
Доронин даже сплюнул с досады.
— Туман туманом, а я эту шхуну-хищницу всё равно распознал по оснастке. Говорю капитану третьего ранга: «Это, мол, та самая двухмачтовая «Хризантема», что прошлой осенью удрала от нас на траверзе мыса Туманов». (Горбушу она будто бы тогда в наших водах ловила.) «Не доказано», — отрезал товарищ Баулин. Разве ему от моей догадки легче: не пойман — не вор! А когда капитан третьего ранга показал мне рапорт на имя командира базы, так лицом серый стал. Тут, извините, не только посереешь, в вяленую камбалу обернёшься… Я этот рапорт вовек не забуду: «В полутора милях от выхода из Малого пролива в Охотское море во внезапно опустившемся сплошном тумане СК «Вихрь» попал в сильный водоворот и отклонился от курса на зюйд-зюйд-ост к острову Безымянный. Во избежание столкновения с рифами и отпрядышами был принуждён повернуть на норд-норд-ост…»
Доронин хлопком ладони вышиб из трубки пепел.
— «Хризантема» не дура — ждать нас не стала. Но, между прочим, когда она кормой вильнула в тумане наш рулевой Игнат Атласов приметил: вроде бы что-то выбросила за борт, чертовка. Может, Игнату и померещилось, а я из-за его видения покоя лишился, никак не дождусь, когда туман развеет. Чуть развиднелось — кинулся на этот вот самый мыс, поглядел и на той же скорости загребаю на «Вихрь». Стучусь в каюту капитана третьего ранга. «Войдите!» — откликается. Вхожу. «Разрешите обратиться?»— а глазом примечаю: не отдыхал командир — койка не разобрана и домой не ходил. На столике карта Курил разложена — промашку, значит, нашу обмозговывает. Глянул на меня товарищ Баулин недовольно так: «Что у вас, боцман?»
«Разрешите, говорю, мне сегодня заняться с младшим комендором Кирьяновым в отдельности».
«Как это — в отдельности?»
«Новое лекарство хочу на Кирьянове испытать: микстуру от хандры. Разрешите сходить с ним в Малый пролив».
Капитан третьего ранга аж вскипел: «Вы что, боцман, шутки вздумали играть? Мы же только что из Малого пролива!»
А я знай своё: «Мы, говорю, ходили на «Вихре», а я хочу прокатить Кирьянова с ветерком на тузике» [7] .
«На тузике в Малый пролив? Да ещё с Кирьяновым? Ничего себе микстура! Верная же гибель!»
7
Туз, тузик — самая, маленькая шлюпка с двумя вёслами.
«Никак нет, говорю. Мне гибнуть самому не сподручно, я ещё свадьбу не играл».
«Зачем же, спрашивает, вам понадобилось именно в Малый пролив?»
«На острове Безымянном, на отмели, обнаружен неизвестный анкерок».
«Кем? Когда?»
«Лично мной, докладываю, десять минут назад».
Капитан третьего ранга тут и вовсе заштормил: «Микстура! Кирьянов! С анкерка и надо было начинать!»
Поднялись мы быстренько на мыс, показываю: «Глядите! Вон там, под нависшей скалой».
Товарищ Баулин за бинокль схватился. «Верно, говорит, анкерок! А вы уверены, что вчера его там не было?»
«Так точно, отвечаю, не было! На всякий пожарный, я каждый день на отмель поглядываю. В прилив эту отмель начисто затопляет». (А очередной прилив должен был начаться к вечеру, унесло бы анкерок.)
Свой план я доложил уже в кабинете командира базы товарища Самсонова. «Хризантема» выбросила анкерок, — показываю на карте, — вот здесь, в двух кабельтовых выше отмели».
«Допустим, что это была действительно «Хризантема», — говорит кавторанг. — А почему вы уверены, что именно она выбросила анкерок? Может, анкерок приплыл сам собой?»
«Никак нет! — отвечаю. — «Хризантема» шла здесь, — снова показываю на карте, — а основное течение проходит вот где…»
«А почему, — говорит товарищ Самсонов, — вы хотите идти за анкерком именно на тузике?»
«Резонно объясняю: никакая более крупная шлюпка не успеет развернуться бортом к течению и проскочить между отпрядышами — в щепы разобьёт!
А именно та самая ветвь течения, которая закручивается сулоем, и выбросила анкерок на отмель. Выбросит она и тузик. Любую шлюпку там разобьёт, а тузик проскочит».
«Пожалуй, боцман, вы и правы, — кивает кавторанг. — Только ведь на эту отмель не спустишься, скала над ней нависла. Как же мы вас вытащим? Тут и вертолёт не поможет».
«Всё будет в порядке, — отвечаю и аккуратненько набрасываю на листочке бумаги чертёжик. — Вот так нас вытащат».
«А ваше мнение?» — спрашивает командир базы товарища Баулина.
«Полагаю, что пустой анкерок шхуна-нарушительница не выбросила бы, — отвечает товарищ Бау-лин. — Видимо, испугалась, что её уличат. Следовательно, в бочонке что-то важное».
«Убедительно, — согласился командир базы. — Ну, что же, хоть вроде бы вы и не виноваты, что не задержали шхуну, «Хризантема» она там или не «Хризантема», а доставать анкерок вам…»
Не сразу сдался товарищ Баулин, чтобы я отправился на тузике с Кирьяновым. «Беды бы, говорит, не получилось!»
Тут я пошёл с козыря: «Знаете, как нас в сулое будет окатывать? Вода — лёд! А Кирьянов, между прочим, каждый день купается. Он и у себя на родине круглый год купался. Рыба!»
«Это я знаю, — говорит капитан третьего ранга. — На Черноморье сам убедился, что рыба. Только в порядке приказа я Кирьянова не пошлю».
«Он согласится», — отвечаю. Откуда у меня была такая уверенность, не определю, но Алексей согласился при первом намёке.
Прежде чем нам отправиться в плавание, мы, наверное, минут двадцать разглядывали в бинокли пролив и подходы к отмели, на которой валялся анкерок. Доронин показал трубкой:
— Видите, как там крутит?
Сверху, с мыса, пролив и впрямь казался кипящим: так стремительно, закручивая разводы пены, устремлялся по нему океан в Охотское море.
— Действительно с ветерком, — сказал я.