Малый драконий род
Шрифт:
Я была поражена тому, с какой страстью он осыпал меня поцелуями, — казалось, все его тело так и полыхает... Мы выпустили друг друга из объятий лишь для того, чтобы скинуть одежды... Впервые за все время я с трепетом ощутила прилив той глубочайшей страсти, что соединила нас в самом начале; во мне мешались уважение, любовь и желание — крепкие, как основа мироздания. Это было так потрясающе, что я даже не могу передать свои чувства. Я впервые осознала до конца, что несбыточное сделалось явью: я стала супругой Акора, который был старше меня на тысячу лет, обладал мудростью и силой — и до недавних пор
— А ты очень быстро учишься для своего столь почтенного возраста!
Одарив меня радостной и страстной улыбкой, он ответил мне... Да вы и сами можете предположить, что он мне ответил, поскольку нежные слова произносятся на брачном ложе не для того, чтобы приводить их в книге.
Глава 2
ЮДОЛЬ ИЗГНАНИЯ
Внемлите же словам Старейшего, Хранителя душ Большого рода. Сим вверяю я душу свою Ветрам, открывая имя свое жаждущим истины: я — Хадрэйтикантришикрар из колена Иссдры.
Узнайте же правду о тех временах, что изменили мир.
Проснувшись внезапно во мраке, я тут же почуял неладное. Я пребывал в глубоком вех-сне, дабы излечиться от ран, и подобное пробуждение уже само по себе было необычным. К тому же воздух вокруг словно звенел, а с землей происходило что-то странное. После вех-сна всегда чувствуешь прилив здоровья и новых сил, что должно быть особенно заметно такому старику, как я; однако сейчас ощущения мои были другими. Сердце мое колотилось, а внутри бесновался огонь — я посчитал это ничем иным, как страхом. Но с чего вдруг?
И тут до моих ушей вновь донесся звук, который и разбудил меня, но я предугадал его за миг до этого. Я услышал глухой рокот: едва уловимый, скорее даже угадывающийся — по дрожи, исходившей глубоко из-под земли. Недолго думая, я выскочил из своих чертогов и взметнулся в ночное небо, не успев даже толком понять, что происходит. Я воззвал на Языке Истины к самой дорогой и родной мне душе:
«Кейдра, сын мой, где ты?»
«Отец? Слава Ветрам! Я пытался обратиться к тебе, но ты не отвечал. Я опасался, что ты все еще охвачен вех-сном. Ты исцелился?»
«Почти да, сын мой. Во всяком случае, я чувствую в себе прилив новых сил и вполне способен к полету. Где ты? Ты замечаешь, как дрожит земля?»
«Я в небе, отец, вместе с Миражэй, — голос его звучал так, будто он смеялся, хотя дыхание его казалось тяжелым. — Не пугайся, твой внук Щеррок у меня в руках. Он уже подрос с тех пор, как ты его видел, и это испытание, похоже, ему по душе. Он ни разу еще не летал. Вот послушай».
Щеррок, малыш Кейдры, был еще слишком мал, чтобы пользоваться истинной речью, но через Кейдру я мог слышать его. Услышанное больше напоминало переживания, нежели было речью или мыслями, но малышу, скорее всего, не исполнилось еще и двух месяцев, да к тому же он был полон совершеннейшего восторга.
«Как долго я был охвачен вех-сном?» — спросил я, успокоившись и находя большое удовольствие в этой мысленной связи с юным Щерроком. Я легко мог представить его себе: крохотные чешуйки кожи, все еще мягкие, спинной гребень, пока еще не развившийся и до конца не затвердевший, короткий хвост, бьющий по сторонам от охватывающего малыша восторга... Оттенок его кожи представлял собой нечто среднее между темной бронзой, свойственной нам с Кейдрой, и ярко-желтым цветом Миражэй, его матери. Самоцвет его души был пока не виден, как и у всех недавно рожденных. В ближайшие девять месяцев чешуя, защищающая самоцвет, отпадет; однако глаза его уже сейчас имели золотистый оттенок, что редко встречается среди нашего народа и считается весьма необычным и красивым. И это вовсе не мое предубеждение: старикам подобные вещи хорошо известны.
"Менее трех лун, отец , — ответил Кейдра. — Ты только что пробудился?"
Я попытался собраться с мыслями, ища в ночном зимнем небе хоть какой-нибудь слабый ветерок, который помог бы моему полету. Мышцы мои, разумеется, затекли, да и плечо все еще побаливало от раны, что нанес мне этот ракшадакх Марик, — о скорбные воспоминания! — однако оба крыла уже достаточно излечились, и в дальнейшем я вполне мог обойтись без вех-сна.
«Земля дрожала дважды?»
«Да».
«Первый толчок и пробудил меня от глубокого сна. А второй заставил подняться в воздух».
Я продолжал прислушиваться, однако устрашающий рокот больше не повторялся. В голове у меня прозвучал мягкий голос: «Полагаешь ли ты, что уже можно опуститься на землю?»
Это была Эриансс, одна из нашего рода, на несколько столетий старше Кейдры, однако гораздо моложе меня. В голосе ее слышалось раздражение. Я поборол в себе внезапное желание рассмеяться.
«Я знаю ровно столько же, сколько и ты, Эриансс. Не так уж много лет минуло со времени последнего землетрясения, разве не помнишь?»
Впрочем, в ее словах был смысл. Я заговорил на Языке Истины, рассеяв свою речь, чтобы было слышно каждому:
«Пусть все, кто желает обсудить это, соберутся на Летнем лугу, что к югу отсюда. Но это не будет собранием Совета. Я никого не принуждаю».
"Тогда там и увидимся, отец, — ответил Кейдра. — А где ты намерен провести остаток ночи?"
Я поднимался все выше и выше, разгоняя крыльями холодный ночной воздух. Я знал, что перенапряжение может мне дорого обойтись, однако сейчас было самое время кое-что выяснить. Огонь земли наиболее хорошо виден в темноте.
«Я отправляюсь на север, Кейдра, и посмотрю, что вытворяет Тераш Вор. Я дам тебе знать, если что-то увижу».
«Тогда доброй охоты. Мы с Миражэй и малышом встретим тебя завтра на Летнем лугу. Смотри держись повыше, когда будешь пролетать над жаркими струями воздуха, отец».