Малый драконий род
Шрифт:
Почти не раздумывая, я оттолкнула целительницу и, прижав ее к стене, схватила за горло. И не зря: поток ее силы прервался.
— Во имя Преисподних, что ты вытворяешь?! — завопила я.
— Должно было получиться, — произнесла женщина, отстраняя мою руку на диво спокойно, несмотря на мою ярость. — И уж никак не могло это причинить ей боль. Ничего не пойму.
— Так постарайся понять, разрази тебя гром! Что ты пыталась над ней учинить? — вопросила я настойчиво.
— Я же сказала: нужно помочь телу девочки избавиться от беременности, которая явно причиняет ей немало неудобств, — ответила она. — Я бы излечила ее и позаботилась бы, чтобы следующая беременность протекала
Она вновь протянула к Ланен руки и направила в ее сторону голубоватое сияние, но на этот раз гораздо слабее. Боль исчезла с лица Ланен, но остался гнев.
— Больше я ничего не могу сделать, молодка, — сказала целительница. — Тебе надо как можно скорее найти какого-нибудь мага. Следует избавиться от этого ребенка, пока он не убил тебя.
Это было последней каплей. Невзирая на боль, Ланен в один миг вскочила на ноги и хлестнула что было силы женщину по лицу.
— Да как ты смеешь! — вскричала она; ее все больше охватывала ярость. — Только дотронься до меня еще раз — клянусь Владычицей, я тебя так оглоушу, что не скоро в себя придешь! Убирайся!
Женщина казалась бесстрастной, точно камень; но собственная безопасность, как видно, все-таки оказалась ей дороже. Она покинула комнату, но, уходя, проронила:
— Думай обо мне что хочешь, да только ведь я права. Ребенок этот питается твоими соками, и избавить тебя от него может лишь маг. Если же ты решишь его сохранить, то непременно погибнешь...
Ланен нацелилась было, чтобы дать ей пинка, но женщину уже как ветром сдуло.
— Девонька, не стоит спускать ее с лестницы, подумай только, сколько возни будет потом: придется отмывать ступени от крови! — сказала я, пытаясь утихомирить Ланен: она едва не бесновалась.
— Ступени? Скорее мне пришлось бы отмывать кинжал! Релла, до чего же она отвратительна! Клянусь Богиней: какая-то гадкая, бесчувственная кобыла! Как такие вообще могут... ну, то есть... а, пойди все прахом! — Ланен сразу выпустила весь пар. — О Владычица, помоги мне, — проговорила она слабо. — Проклятье, Релла! Она, конечно, стерва порядочная, но почем знать, может, есть в ее словах правда?
Я усадила Ланен, взяв ее за плечи.
— Девонька моя, думаю, насчет твоей беременности она права, разве нет?
Она глянула не меня опустошенно, и вдруг ее затрясло: было не понять, плачет она или смеется.
— Раз уж и ты так считаешь, то, наверное, так оно и есть. Но до чего же мне дурно!
— Что ж, может, она и тут была права. Обрати-ка внимание кое на что. Во-первых, она не смогла избавить тебя от беременности — как знать, может это значит, что ребенок твой сильный и цепкий до жизни. — При этих словах Ланен кивнула, и взгляд ее чуточку просветлел. — А во-вторых, бьюсь об заклад: в этом городе можно найти какого-нибудь сведущего мага, который окажется способным на большее, чем эта дура, — фыркнула я. — Я уже видывала таких раньше: едва освоят начатки, а уже мнят из себя невесть что. И если уж отказываются излечить какую-то бородавку, на что тогда они вообще годны? Ни за что не поверю в мастерство таких искусников!
— Так ты думаешь, она заблуждалась, когда говорила, что я могу умереть? — спросила Ланен озабоченно. Я знала, что не смогла бы солгать ей: она вмиг это почует. К счастью, этого и не требовалось.
Я посмотрела ей в глаза.
— Все мы когда-нибудь умрем, девонька; но готова поставить свое семилетнее жалованье на то, что тебе уготовано умереть как угодно, но только не при родах. Ежели ничего другого не останется — что ж, в Верфарене полно магов, а как раз туда-то мы и направляемся. Мы тебя живо туда доставим, ты не бойся. — Я наклонилась и поцеловала ее в щеку. Святая Шиа, эта девчонка умела тронуть мне сердце! — А теперь оденься-ка и пошли вниз, ужинать — полагаю, ты голодна.
— Я мигом спущусь, — ответила она негромко.
Я кивнула и оставила Ланен наедине с ее мыслями.
Шикрар
Я решил облететь огненные пустоши в последний раз — до начала Совета оставалось семь дней — и ждал наступления темноты, чтобы узреть беспокойство земных недр во всей полноте.
Лететь оставалось еще много лиг, когда я увидел впереди зарево. Оно подсвечивало снизу нависшую тучу, придавая ей багряный оттенок, отчего вся северная часть острова казалась разверзшейся Преисподней, точно легионы демонов проломили в земле брешь и вырвались наружу. Я и раньше видывал такое, но никогда — со столь дальнего расстояния. Сердце мое оледенело, дыхание прерывалось: я приближался, и зарево впереди становилось все ярче, переполняя весь мой взор пламенем. Подобного я еще не встречал. Три горы никак не могут исторгнуть наружу столько пламени, если только...
Я миновал высокий гребень Старика, что заслонял от меня самое худшее, — и грозное зрелище открылось мне во всем своем ужасающем кошмаре. Крылья мои чуть было не лишились опоры, когда внезапным потоком жаркого воздуха меня подбросило вверх, словно перышко на ветру. Я едва успел обрести равновесие. Соблюдая осторожность, я отлетел подальше от утесов и принялся подниматься ввысь кругами: здесь, на холоде, это было нелегко. Я держался в стороне от опасного места, но воздух и здесь был неровным, а воздушный поток, который меня поддерживал, был пропитан зловонием желтушно-палевой горной породы, выпучивавшейся местами наружу — там, где плавился камень.
Оказавшись над огненными пустошами — гораздо выше, чем я обычно летал ночною порой, — я воспользовался мощными восходящими потоками воздуха и взмыл еще выше, чтобы узреть, насколько широко распространился огонь.
Впереди меня на многие мили полыхали горы — и слева, и справа, — все они вторили всеобщему огненному хаосу. Почти каждая вершина всей огромной горной цепи извергала в воздух пламя и каменья или, что еще хуже, копила силы в окружении озер из расплавленной породы.
Но хуже и страшнее всего было то, насколько изменилась вся местность вблизи Старика и возле соседних вершин южных утесов. Прежде, каждый раз бывая здесь, я привык видеть круглое жерло высокой горы, что стояла на страже, возвышаясь над Стариком и простираясь к северу от могучих утесов. В свое время, задолго до того, как сюда прибыли кантри, горя эта истекала пламенем, а когда остыла, то на вершине ее образовалась глубокая круглая впадина.
Теперь же, поискав взглядом гору, я увидел, что жерло ее более не пустует: оно заполнено до краев горячим месивом, а огненно-черная и изжелта-рдяная поверхность кипит, точно вода, тут и там выбрасывая в воздух языки пламени — так и чудилось, будто там ворочается что-то живое, грозное. Полыхающая каменная жижа то и дело переплескивалась через край жерла и устремлялась вниз по северному склону горы; а на южном ее склоне... Я так и ахнул. Оборони нас Ветры! Старика отделяла от огня лишь узенькая темная полоска. Не верилось, что неширокий каменный гребень способен надолго удержать громадную лавину огня и расплавленной породы.