Мама для дракончика или Жена к вылуплению

Максонова Мария

А мама — она болела не потому, что жила в навязанном браке, а потому что отец ей не доверял. И, чем больше в нем росли это недоверие, подозрительность, ревность и отчуждение, тем хуже она себя чувствовала. Одно цеплялось за другое: недоверие порождало болезнь, болезнь подтверждала для отца мысль, что мама хочет уйти, тем самым порождая еще большее недоверие. Быть может, он даже любил ее, но своей, очень странной любовью. Любил, но доверять не мог, не верил ни словам, ни действиям. Он заставил ее жить отшельницей, лишил всего, перестал принимать дома гостей, все меньше выезжал. Отец будто выстраивал вокруг мамы клетку, боясь, что она хочет сбежать. А она никуда не рвалась,

но он не желал этого видеть.

Эльфы могут умереть даже в браке с любимым, но одной их любви недостаточно.

Мне вспомнился момент, когда я поняла, что Эйдан сжег какого-то монстра. И потом он остановился рядом с деревней и принялся отчитывать старосту, проявляя заботу о жителях своего герцогства. Он гневно сдвигал брови и поджимал губы, а Дэни смотрел на него с нескрываемым восторгом. И я тоже... я подумала тогда, что не знаю, наверное, другого настолько сильного и заботливого мужчины. Человека, который способен защитить от любой напасти. На миг мне захотелось стать той, что скроется за его спиной, кому будет позволено прижаться щекой к сильному плечу...

Я сморгнула пару слезинок и поплескала себе в лицо холодной водой.

Нельзя. Мне нельзя влюбляться. Между нами лишь договор, а Эйдан, такой великолепный богатый сильный и красивый мужчина, никогда не обратит внимания на такую уродку, как я. И в прежнее-то время я не была ему ровней, а теперь... я вновь опустила взгляд на свою руку, на вспухший красный рубец, оставшийся после болезни. Моя прежняя внешность никогда не вернется, нужно уже с этим смириться.

Мне нельзя в него влюбляться. Если я его полюблю, а в ответ получу лишь жалость, то погибну. А я должна жить ради Дэни и не вылупившегося еще дракончика.

Глава 11

Первые несколько дней в имении Эйдан запрещал нам с Дэни выходить из дома, опасаясь нечисти. Каждое утро после торопливого завтрака он выходил во двор и оборачивался драконом, чтобы затем летать по окрестностям в поисках опасности.

Дэни, конечно, был не в восторге. Наши вещи должны были прибыть через десять дней, с собой мы взяли только самое необходимое на первое время, чтобы не нагружать дракона. Открывать портал ради одежды и игрушек, конечно, тоже никто не собирался, такая огромная потеря магической энергии, чтобы на несколько дней раньше получить любимое платье или игрушку, была неразумна. Тем более, когда в округе бродит нежить, как известно, этих существ привлекает магия. Эйдан даже в поместье не рекомендовал мне применять заклинания мощнее самых простых, хотя оно было защищено от нежити древними амулетами, которые он напитал силой в первый же день.

В результате Дэни от скуки стоял на голове и доставал своими проказами слуг. Я пыталась его утихомирить и занять чем-нибудь полезным или хотя бы не таким вредным, но любую мою инициативу брат встречал с упрямством барана — из-за запрета выходить на улицу он записал меня в стан врагов, не желая понимать, что это опасно. Все мои предложения обращались против меня же. Когда я предлагала почитать книжку, он начинал издавать противные звуки, когда предлагала порисовать красками, он, оставшись без присмотра буквально на несколько минут, налил воды прямо на стол и развозил по всему столу, в результате чего я испачкала рукав платья. При этом смотрел на меня невинными глазами, приговаривая, что это «нечаянно» или «просто шутка».

Я понимала, что так проявляется недавний стресс, слишком много напряжения, слишком долго во время моей болезни он вел себя паинькой, а тут еще и невозможность побегать на улице и выплеснуть лишнюю энергию. К тому же, я ощущала, что

его магические структуры неспокойны. Это могло значить, что вскоре у Дэни проявится магия, хоть и рановато. Либо это всего лишь приближение так называемой «волны» — подъема силы, который может потухнуть, так и не проявившись. Такие энергетические волны случаются у молодых магов, особенно в период стресса, перед раскрытием магии. Важно было не препятствовать этому развитию и в то же время не пытаться насильно его остановить, но, если магия все же прорвется, постараться поддержать и стабилизировать, чтобы маг не перегорел или, того хуже, энергия не выжгла его.

Эти мысли добавляли мне нервоза, тем более, что я еще полностью не восстановилась сама, а потому не могла почувствовать его состояние так четко, как привыкла. Мне все время казалось, что я что-то упускаю, будто я частично ослепла и натыкаюсь на вещи, которые раньше бы увидела четко, это раздражало. Меня все нервировало, а, когда на третий день Дэни, не выдержав, все же сбежал на улицу через оставленную кем-то из слуг заднюю дверь и спрятался в лесу, который здесь называли парком, у меня случилась форменная истерика.

Я выбежала его искать вместе со слугами, но он не откликался, справедливо ожидая наказания. И я не сдержалась. В моей голове метались образы один страшнее другого, что Дэни уже поглотила нежить или даже вселилась в него, проникнув в его магические каналы, и он придет обратно в имение уже став нежитью с налитыми чернотой глазами без белка. Я упала на колени и призвала эльфийскую магию, моя сила побежала по траве к корням, от одного растения к другому, от одного листика к другому, по стеблям, стволам и ветвям, расходясь все дальше, отыскивая любое живое существо вокруг. Я ощутила разом всех слуг, которые, ломая ветви, продирались через заросший парк, ощутила боль растений от этих травм, почувствовала каждую птичку, затаившуюся в ветвях, каждую белку в дупле, трех маленьких кроликов, притаившихся в ямке на краю леса в ожидании возвращения матери... и маленького мальчика, спрятавшегося в корнях покосившегося дуба. Я поджала губы, и несколько корней ловко связали Дэни, чтобы не убежал. Он вскрикнул испуганно, а я уже бежала в нужную сторону.

— А если бы это была не магия растений, а нежить? — строго спросила я.

— Я могу защитить себя, я не маленький! — он выхватил из-за пояса нож для бумаг в виде короткого неострого стилета, очевидно, украденный из кабинета Эйдана.

— Ты опять взял вещи без спросу, — прошипела я, схватила его за запястье и вырвала бесполезный нож для бумаг.

Дэни заревел-заныл, вырываясь, закричал: «Отдай! Верни! Это мое!» — подпрыгивая и пытаясь выхватить свое «оружие», я же потянула его обратно к дому. Мы уже вышли из-под сени деревьев, осталось преодолеть участок ровно выкошенной травы и мы будем дома. Слуги уже подбежали к нам и следили за этой истерикой, как мне казалось, с неодобрением. Мне хотелось провалиться под землю от стыда, и тут мне прилетел удар в бок.

— Ты еще и дерешься?! — ахнула я и от удивления выпустила его руку.

Дэни потупился, но упрямо поджал губы:

— Верни! Это мое! Я мужчина и мне нужно оружие!

— Ты сбежал из дома без спроса, когда вокруг бродит нежить. Ты не мужчина, а мальчишка, который не способен выполнить простой приказ взрослых! — разозлилась я.

И тут огромная тень накрыла нас обоих. Алый дракон камнем рухнул на землю и обратился в хозяина этих земель, который явно был не в духе:

— Что здесь происходит? Кто применил магию? Я же запретил! — от Эйдана буквально веяло раздражением, по сжатым кулакам пробегали язычки пламени.