Мама для Ромашки
Шрифт:
— Подогреешь завтрак, мам? — улыбаюсь, убегая к себе в комнату.
— Время только шесть, тебе же на работу к девяти! — слышу крик из кухни.
— Приму душ и перед работой нужно заскочить в универ.
— Ясно. Собирайся и выходи.
Сил нет (от слова совсем), но каким-то немыслимым чудом сегодняшний денек мне нужно продержаться. А там два выходных в “ПрайдИнвест” и любимая работа в автосервисе.
Наскоро принимаю душ и, закинув в себя завтрак практически не жуя, спешу в универ. Волосы не
Выхожу из дома, набирая номер куратора, дожидаюсь такси, когда к подъезду подъезжает и останавливается в паре метров от меня черный внедорожник. Зеркальные номера, тонированные стекла — все в стиле лучших боевиков.
Дверь открывается, и оттуда показывается знакомое лицо.
— Отец? — удивленно оглядываю мужчину в черном костюме, что, заложив руки в карманы брюк, идет ко мне. Злой. Глаза сверкают, бросая в меня ядовитые молнии.
— Здравствуй, дорогая дочь.
— Доброе утро.
— Скажи мне, Алиса… насколько тебе и твоему горячо любимому дяде дорог автосервис, в котором вы безвылазно копошитесь по уши в машинном масле? — подходит ко мне “любимый папочка”.
— Что это значит? — морщусь, удивленно вскидывая бровь. — К чему ты клонишь?
Ужасный, пугающий и просто неприятный. Думала ли я когда-то, что буду такими эпитетами описывать родного отца? Нет. Но именно таким — самоуверенным и отталкивающим — он был сегодня.
— Мне вчера птички нашептали, что Беркутов отправил тебя в “СтройКом”.
— Откуда…
— У меня везде есть свои глаза и уши, дочь.
Пялюсь на отца во все глаза:
— Ты следишь за мной?! — выдыхаю в состоянии полнейшего шока.
— Скажем… присматриваю.
— Ты не имеешь права.
— Я не собираюсь спрашивать у тебя, на что имею права, а на что нет. Тебе было поручено задание, верно? — замолкает отец, но, не дождавшись ответа, продолжает, — где копии тех документов, что ты вчера унесла Глебову?
— Я, кажется, ясно дала понять, что не собираюсь так подставляться ради твоих игр. — Морщусь, с отвращением поглядывая на родителя, — не будет копий, я не стану тебе помогать.
— Вернемся к вопросу номер один: как дорог тебе автосервис?
— К чему ты клонишь? — внутри просыпается дурное предчувствие.
— К тому, что если ты не будешь играть в мои игры, то я влезу в твои. Поиграла в девочку-механика и станется, — дьявольская ухмылка появляется на лице мужчины. — Я использую свои связи и влияние, и твой горячо любимый дядя потеряет сервис, а вместе с ним и твоя мать останется без работы.
— Ты не сделаешь этого… — сильнее обхватываю ручку рюкзака, — ты не
— Могу. Когда дело касается моих денег. Слушай и запоминай, Лисенок. Фирма Беркутова — наш конкурент в войне, да, — кивает отец, — именно в войне за покупку фирмы “СтройКом”! Мне нужны все, повторяю ВСЕ бумаги касательно этого дела. И не говори, что ты не имеешь к ним доступа. Я прекрасно знаю, что предполагает должность делопроизводителя гендиректора. Так что не нужно включать дурочку.
От такого яростного и жестокого взгляда, от стали, что звучала в голосе отца, по спине побежал холодок. Не врет. Сделает то, что пообещал, если я не выполню его… приказ.
— Так что… жду от тебя новостей. До конца недели я надеюсь получить первую партию документов.
— Но сегодня пятница?! Где я найду тебе за день эти документы?!
— Включи фантазию, малышка, — потрепав по голове как маленького ребенка, сказал отец. — Когда нужно, ты становишься весьма и весьма изобретательна. Вся в меня! — улыбается отец и, махнув мне рукой, садится в свой пугающий черный внедорожник и уезжает, оставляя меня с огромной черной дырой в груди и нервно трясущимися руками.
Глава 12. Руслан
Стоит только появиться мне на пороге дома, как тут же с визгом из гостиной выбегает мое кудрявое чудо и с радостными воплями влетает в мои руки.
— Ты долго, я соскусилась, — ручками обхватывает шею и целует в щеку.
— Работы много, Ромашка, — стискиваю в объятиях любимое чудо и ставлю обратно на пол. — Ты уже покушала?
— Да, — с серьезным видом отвечает дочь. — Теперь тебя комить буду.
— Было бы здорово, — разуваюсь и стягиваю с себя пиджак. — Я жутко голодный.
— Плавда? Тогда давай луки мой, и мы с Ниной тебя наколмим, — и разворачивается, тут же выбегая в сторону встречающей меня Нины Федоровны.
— Добрый вечер, ужин на столе, — отчитывается женщина.
— Спасибо, — но по ее виду понимаю, что что-то не так. — Вы себя как чувствуете?
— Да что-то голова разболелась. Я с вашего позволения домой поеду. Завтра в полвосьмого, как всегда, буду, — говорит нянечка.
— Хорошо, без проблем. Спасибо еще раз, вы меня очень выручаете, — благодарю женщину, и мы с ней меняемся местами.
Распрощавшись с Ниной Федоровной, направляюсь в ванную, скидываю опостылевший за день костюм, а затем на кухню, где, по-хозяйски уперев ручки в бок, ждет меня моя прелесть.
— Луки мыл? — спрашивает тоном, не терпящим возражения.
— Мыл, — протягиваю ей ладони для проверки, а самого разбирает смех. Но Роберту ни в коем случае нельзя обидеть. Она ко всему подходит с особой серьезностью и усердием. Моя дочь.