Мама для Сашеньки

Карташевская Инна

Когда Стас вернулся в дом, Сашенька по-прежнему стояла возле своего столика и по ее лицу было видно, что она все еще обдумывает то, что увидела и услышала. Черт, подумал Стас, для нее это же, наверное, шок, она же никогда не видела ссоры взрослых людей. Испытывая чувство вины он подхватил ее на руки и веселым голосом сказал:

– А давайте мы сейчас пообедаем все вместе, а потом будем во что-нибудь играть.

– Давайте, только будем играть втроем, с Наташей тоже, – обрадовалась Сашенька. У Стаса не часто было время и охота играть с ними, и она очень любила такие моменты. Стас знал это и даже понимал почему: когда они были втроем, она пусть и неосознанно чувствовала себя в полной семье.

– Ну, так беги за Наташей, –

он легонько подтолкнул ее к лестнице, но она осталась стоять на месте.

– Что случилось, Сашенька? – удивился Стас.

– Папа, а Инга, она уехала? – пытливо глядя на него, спросила она.

– Уехала, – подтвердил он.

– Ты с ней поссорился?

Он кивнул.

– И она больше не приедет?

Стас снова кивнул, с любопытством ожидая ее реакцию.

– Ура, – завопила его дочка и рванулась по лестнице с криком,

– Наташа, Наташа, Ингушка уехала и больше не приедет. Они с папой поссорились, – торопливо закончила она уже стоя наверху перед выбежавшей на ее крики Наташей.

Все это время Наташа просидела наверху. У них с Сашенькой были две комнаты, в первой спала Саша, в то время как вторая, дальняя считалась Наташиной. Там она спала, там стояли ее вещи, книги, туда очень любила забираться Сашенька, и там они часто по вечерам проводили время вместе, читая книги или играя в игры. Иногда Наташа вспоминала игры своего детства и учила им Сашеньку. Тогда они шили наряды для кукол, вырезали кукол из картона и делали для них бумажные платья и короны и даже вышивали крестом.

Когда внизу начали говорить на повышенных тонах, Наташа поняла, что там ссорятся. Она прислушалась, но разобрать слова было невозможно. Ей, конечно, очень хотелось узнать, в чем там дело, но гордость не позволила выйти в коридор, чтобы подслушать. Потом любопытство пересилило и несколько раз она порывалась встать и выйти, но боялась, вдруг они увидят ее или услышат ее шаги и будет неудобно. К тому же, в конце концов, решила она, Сашенька ведь там, наверное, она потом ей все перескажет, а может быть, даже и сам Стас расскажет, если захочет, а если не захочет, значит, это, скорее всего и впрямь не ее дело, она здесь прислуга, заранее сердясь на него, решила она.

Потом голоса вдруг стихли, она немного подождала, но в гостиной наступила тишина, по-видимому, все ушли. Он все-таки выглянула в окно и увидела, как Инга, словно полковая лошадь, пронеслась на своих длинных ногах мимо Стаса, и, хлопнув дверцей, уселась в машину, а потом Сережа повез ее в город.

Неужели все-таки рассорились, с замиранием сердца подумала она, а через несколько минут радостные крики Сашеньки развеяли все ее сомнения. Инга ушла и больше не вернется, одна атака, стало быть, отбита, но только вот, кто будет следующей и будет ли так легко им с Сашкой с ней справится?

* * *

Следующая невеста появилась в их доме примерно через недели три. Все это время Наташа надеялась, что Стас все-таки обратит внимание на нее и продолжала мужественно поддерживать свой новый имидж красивой женщины и даже вдвое увеличила нагрузку в фитнесс-клубе, и села на жесткую диету, чтобы еще больше похудеть. Нельзя сказать, что он этого не заметил, время от времени Наташа ловила взгляды, которые он бросал на нее, но выражали они, к ее огорчению, вовсе не восхищение, а озабоченность. Видно, он твердо вбил себе в голову, что Наташа решила найти себе нового мужа, и это его пугало. Это также объясняло и то, что он лихорадочно искал себе жену, а вернее маму для дочки, чтобы заменить Наташу, если она все-таки от них уйдет. И опять-таки ему и в голову не приходило, что она старается для него.

– Понимаете, – жаловалась Наташа по телефону Элеоноре Сергеевне, с которой они уже давно общались как добрые подруги, несмотря на разницу в возрасте. – Он на меня совсем не смотрит, как на женщину, потому что привык ко мне. Я для него

что-то вроде родственницы, какой-нибудь троюродной сестры. Он сам всем говорит, что я член его семьи, представляете? А на членах семьи, понятное дело, не женятся.

– Нужно что-то такое сделать, чтобы у него раскрылись глаза, и чтобы он посмотрел на тебя другими глазами, – озабоченно говорила Элеонора Сергеевна, соглашаясь с ней.

– Ну да, нужно, вот только что?

И они обе решали, что должны в ближайшее же время придумать что-нибудь радикальное, но в голову ничего толкового ни одной, ни другой не приходило.

Ночью, уложив Сашеньку спать, Наташа долго лежала без сна, мучаясь ревностью, так как Стаса по большей части не было дома, и Наташа подозревала, что он ночует с какой-нибудь женщиной на городской квартире.

Ну что мне делать, с отчаянием думала она, чувствуя, как уходит время и, понимая, что в любую минуту он может найти действительно подходящую женщину, и она ничего не сможет сделать. Как ему раскрыть глаза, что она тоже женщина и даже красивая. Да, красивая, то отражение, которое она видела в последнее время в зеркале нравилось ей. Да и не только ей самой, ей вслед теперь смотрели мужчины, она уже убедилась в этом. Раньше такого не было потому, что она всегда была плохо одета, да и не смотрела за собой. Господи, о чем же она думала все эти годы, где была ее голова? Почему она решила, что ей уже ничего в этой жизни не светит и махнула на себя рукой? И скорее всего, потому что она так о себе думала, и Стас тоже стал так считать, а теперь, как переубедить его? Не может же она вдруг ни с того, ни с сего начать с ним кокетничать или заигрывать, он же решит, что она сошла с ума, да и не умеет она этого, никогда в жизни таким не занималась. А что еще можно сделать? Выскочить как бы нечаянно полуодетой из своей комнаты, когда он будет сидеть в Сашкиной? Господи, о чем она думает, стыдоба какая, нет, это все не годится. А что годится? Даже Элеонора Сергеевна ничего не может придумать, наверное, ее положение безнадежно, она навсегда останется для него только Сашенькиной няней, да, уважаемой, необходимой, привилегированной, но всего лишь прислугой. И, между прочим, все ее привилегии могут очень быстро закончиться, как только он женится. Что же делать?

И вот тут опять случилось то, чего Наташа больше всего опасалась. В одно прекрасное воскресенье Стас прикатил домой с очередной кандидаткой в жены. Ничего не подозревающие Сашенька и Наташа спокойно сидели дома и шили кукле платье, когда открылась дверь и к ним в комнату вошли Стас и какая-то очень юная девушка. Боже мой, это же Саша, было первой мыслью, мелькнувшей у Наташи в голове, когда она увидела гостью, настолько та была похожа на покойную Сашенькину мать. Потом, приглядевшись, Наташа поняла, что сходство не очень-то и большое, просто у незнакомки были такие же большие карие глаза и длинные темные волосы. Приглядевшись еще внимательнее, Наташа поняла, что девушка не так уж и молода, ей никак не меньше двадцати пяти, а впечатление юности производит ее высокая стройная фигурка, задрапированная в какие-то струящиеся бледно-серые шелка.

– Вот, это моя дочь, Сашенька, а это ее няня Наташа, – уже привычно отрекомендовал Стас свою семью.

– Сашенька, – восторженно всплеснула руками девушка, – какая же ты хорошенькая и милая, и вы, Наташа, вы такая красивая и добрая, это сразу видно. Я всегда определяю характеры людей по их лицам и ни разу не ошиблась.

Наташа удивленно посмотрела на Стаса, тот едва заметно пожал плечами, мол, вот, я привел, а вы судите сами.

– Какая у тебя красивая комната, Сашенька, и столько чудесных кукол, – все также восторженно продолжала девушка. – Когда я была маленькой, у меня не было таких красивых кукол, а мне всегда так хотелось их иметь. И такие же домики для них. Знаешь, давай будем играть вместе, я буду как будто бы твоей подружкой. Меня зовут Ляля.