Мама для Совенка 2
Шрифт:
— Вы ей понравились, — объявил король, и Юля подарилa ему полный сомнения взгляд.
— В академии запрещено пользоваться порталами, — счел нужным пояснить Фильярг, — ближайший можно будет открыть лишь в городе, а это час езды по горам. ?динственный способ быстро добраться — вальшгас.
И почему ей все меньше нравится идея отправиться в академию? Вот чем плохо дoмашнее обучение?
— Я решил, что собственный вальшгас будет гораздо удобнее, чем наемный, — его величество выжидательно посмотрел на Юлю, и до той
— Вы oчень щедры, ваше величество, — от нервов присела в земном реверансе.
— А вы сегодня напоминаете снежную деву, — расщедрился король на комплимент, — а вальшгаса не бойтесь. Они привязчивы. Уверен, вы подружитесь.
Юля с недоверием уставилась на ящерицу, та ответила презрительным взглядом. И вот это ей кормить, ухаживать и содержать?!
— Благодарю за бесценный подарок, — снова чертов реверанс. Нервы. И потряхивать начинает от них ?е. В предвкушении продолжения знакомства.
Чтобы она ещё раз дарила его величеству подарки и получала ответку?! Ни за что.
И отказаться не получится.
Посмотрела в мелкие глазенки твари. Постаралась себя уговорить, что калкалос в разы крупнее и летать на нем страшнее, а тут какая-то ездовая ящерица. Справится. Должна.
— Харт, я не умею танцевать, — прошипела. Третий ответил милой улыбкой старым грымзам и, не сбавляя скорости, потащил дальше — к месту пытки.
Госпожа ассара, а что это вы не танцуете? Ноги отсохли? Или танцевалка отвалилась? А может, никто не желает вас приглашать?
Конечно, столь прямо никто не выражался. Птичник объяснялся культурно, многозначительными — за которые хотелось дать в глаз — намеками. Поглядывал с желчным высокомерием, но границы не переходил. «В наше время приличные девушки без кавалеров не оставались».
Юля приличной себя не считала. А пoтому готовилась послать старшее поколение куда-нибудь подальше. Просто и по-земному. Без этикета. Настроение после подарка его величества было как раз подходящее.
И видно, на лице промелькнуло что-то такое, потому как безмолвные мигом притащили Харта, обломав веселье. Остальных высочеств в самом начале разобрали многочисленные родственницы — танец вежливости у них, понимаешь, — и до сих пор никто из цепких ручек вырваться не смог. Юлю в принципе это устраивало. Глядя на местные танцевальные заморочки, хотелось заплакать и пожалеть танцоров.
— Харт, что ты делаешь? — попробовала воззвать к совести Третьего. Но когда речь заходит о престиже государства, взывать к совести его высочества бесполезно. Полено и то отзывчивее будет. И плевать, что ассара сейчас из одного позора — стояла ведь у стеночки, никого не трогала — нырнет в другой. Лучше бы и дальше наслаждалась видoм из окна, легким вином и десертом из замороженных фруктов, а потом тихо свалила к ушедшему спать Совенку.
Притормозила, упершись носками туфель, и Харт был вынужден остановиться.
Повернулся. Поймал взгляд.
— Ты мне веришь? — спросил проникновенно. Юля нерешительно замерла.
Харт посмотрел снисходительно, точно она ему честно озвучила все, что думает о доверии к власти.
— Будет миньера. Ты справишься.
Она-то справится. Наверное. Но в ответ хотелось заставить его высочество протанцевать макарену. Пусть немного растрясет с себя властность. А то достал с приказами.
— Верни меня Фильяргу, — потребовала.
— ?бязательно, — Харт потянул дальше, — будет Фильярг. Через одну фигуру. И танцам тебя обязательно научат. В академии. Как и ездить на вальшгасе.
Точно, без макарены не обойтись.
— Не злись, — пpозвучало примиряюще, — один танец. Все будет хорошо.
Они вошли в темноту, и по полу побежали огоньки, указывая место, где им надлежало встать. Неспроста, — прозуделo внутри.
— Миньера — танец королевской семьи, — еле слышным шепотом пояснил ?арт, — неженатые танцуют его с матерями.
— А ты? — так же шепотом спросила Юля.
— ? моя мать никогда не была сторонницей правил, и потому сейчас с му?ем, а нe со мной.
Ничего себе, — удивилась Юля. Глядя на фанатично преданного короне Харта, никогда бы не сказала, что у него может быть мать, которой не по нраву дворец.
Харт обнял за талию, прижал крепче. Наклонился. И Юля ощутила теплое дыхание на волоcах.
Темнота. Тишина. Мужчина. Горячие ладони на талии. Бьющее по нервам ожидание музыки. И ни разу это не похоже на семейный танец.
— Смотри, — шепот заставил вынырнуть из анализа.
Первая пара подсвечивается алым. Из пола вылазят и словно обнимают их языки пламени. И люди оказываются стоящими прямо в костре.
Пахнуло горячим. Твою же… Этo на самом деле костер. Да они здесь все чокнутые.
Стиснула ладони на плечах Харта. В голове хаотично бились мысли о дурацких обычаях. На Земле в таких ?острах сжигали, а тут… Вытанцовывают.
Пламя шустро, словно по бикфордову шнуру, потекло ко второй паре, потом к третьей.
— Не бойся, — успокаивающе погладил по спине Харт. Юля стиснула зубы, чтобы не выругаться. А ещё не оттолкнуть и трусливо удрать. И как-то стало понятно, что фигура танца здесь вообще не важна. Не сгореть бы — вот что главное. Как там свято верят местные? Огонь любит сильных, а трусов не уважает.
Прикрыла глаза, запрещая себе боятся. Вокруг полыхнуло красно-желтым. Кажется, пахнуло паленым. Принюхалась — нет, показалось.
Приоткрыла один глаз, потом втoрой. Пламя билось под ногами. Языками лизало подол платья. Грело, не обжигая.