Мама для Совенка
Шрифт:
— Над нами только стол его величества, — поделился «радостной» новостью Третий, явно намереваясь за ужином обойти папашу, наплевав на авторитет родителя.
— Если вы разольете воду или уроните еду, начислят штрафные баллы, — добавил Четвертый. Суровость правил заставила Юлю скрипнуть зубами.
— Меня бы устроило и почетное второе место, — высвободила конечности из рук братьев. Ситуация слегка напрягала. Если интерес Четвертого она уловила давно, то Третий нервировал своим вступлением в игру. И что им от нее надо? Переспать? Развлечься? Выиграть женщину у брата? Н-да… Не хотелось бы стать ценным призом для соперничающих братьев. Или
— Вас бы устроило, а Альгара? — тут же подловил ее Фильярг. Увидеть радость победы в глазах Совенка хотелось, обойти его величество… нет. Она до сих пор не знает, простил ли он ей стринги.
— Знаете, кто под нами? — провокационно протянул Третий, наклонившись к самому уху. От жаркого дыхания, опалившего кожу, девушка вздрогнула, тело напряглось, ощущая близость мужчины… Нет, с этими братьями она точно сойдет с ума.
— Разве вам не хочется… — Юля замерла, не дыша, пока этот искуситель держал паузу, — обойти такийцев?
И отомстить за «виагру»? Облизала пересохшие губы — братья ее провоцировали, это факт, как и то, что провоцировали, не выходя за рамки ужина. Ни один не позволил себе даже руку положить на ее колено, не говоря о большем. Легкие поцелуи-прикосновения — не в счет. И эта осторожность дарила чувство безопасности.
— Хорошо. Сделаем пиратов.
— Сделаем! — восторженно завопил Аль, но был тут же осажен.
— Не отвлекайся! Тебе помогать не станут.
Юля моргнула, осознавая несправедливость. Ее, взрослую тетю, опекали как маленькую, а малолетнего Совенка заставляли все делать самому… Осознала и задавила собственное возмущение. Детю полезно, а она… переживет приступ интереса у братьев.
Странное рассыпчатое блюдо, явно крупяное, с добавлением сладких фруктов, Юля ела собственными руками, зато на убирании следов неряшливости высочества отыгрались вовсю.
— У вас здесь испачкано, — палец Харта осторожно снял крупинку с уголка ее губ.
— Вы уронили, — и губы Фильярга коснулись груди, слизывая крошку. Юля прерывисто вздохнула, выругалась и заставила себя успокоиться. Если так дело пойдет и дальше, она не просто пару крошек уронит, а все блюдо на себя вывернет трясущимися руками.
Десерт встретила как родного. Нервы были на той стадии напряжения, что еще немного и она опрокинет чашку с чем-то сладким и взбитым на головы обоих. Никогда Юля не думала, что кожа на запястье может быть столь чувствительной, и одно лишь прикосновение будет выводить ее из душевного равновесия. И ведь не скромная девушка, но темнота, заинтересованность братьев, риск прогулки по подвалам и азарт игры кого угодно раззадорят.
— Вы прекрасно держались, Юля, — проговорил Харт, когда окружающая темнота начала медленно, точно нехотя, сереть. И стало видно, что висят они в воздухе, одним краем касаясь бежевого камня вертикальной шахты, вторым — зависнув над пропастью. Никаких заграждений за спиной не было — только широкий бортик дивана. Стройные колонны удерживали над головой крышу беседки. А вдоль стен шахты на разной высоте замерли такие же столики. Они действительно оказались выше всех, лишь еще один столик застыл на одном уровне — его величества. Пиратов они все же сделали.
Глава 20
Фильярг рассеянно прошелся по комнате, остановился напротив
Растер лицо, собираясь с мыслями. Кажется, их шалость за ужином обошлась им дорого. Он и сам не заметил, как увлекся. Темнота, близость женского тела, подрагивающие пальцы в ладони, нежная кожа запястья и сбивающееся на еле слышный вздох дыхание, когда он касался ее губами. Девочка, несмотря на внешнюю суровость, оказалась нежной и страстной. Настолько сладкой, что внутренний огонь ревел, требуя прижать, зацеловать, а потом сделать своей. А как было жарко, когда он облизал, невзирая на протест, испачканные пальчики..
Что говорить о нем, если даже Третьего проняло. И куда только делась вечная невозмутимость старшего брата? Фильяргу только и оставалось, что мысленно проклинать внезапно увлекшегося Харта и собственную несдержанность. Мог ведь предположить, что открытая провокация не оставит Третьего равнодушным. И на что тот рассчитывал? Старшинство здесь не работает — в любви каждый сам за себя. Ассару он брату не уступит… Вспомнил их глупый спор, помрачнел, мысленно перебрал своих людей, остановился на трех подходящих. Вот ими завтра и усилит команду, которая ведет ассару.
Криво усмехнулся — зацепила его чужачка и сильно, а ведь он не хотел торопиться. Умом осознавал — положение ассары неустойчиво. Отец до сих пор не подписал указ, тянул, собирая информацию. Фильярг его понимал — сам был против иномирянки, но проволочка злила. Еще и впереди академия. И надо было дождаться первых результатов, первых пройденных Альгаром тестов. Трезвый расчет требовал не предпринимать ничего, пока не станет ясно, что они останутся в живых. «Ты же понимаешь, — шептал он в голове, — в случае гибели Шестого, ассара вряд ли выживет. Слишком сильна эмоциональная привязка. А даже если выживет, останется со сломанной психикой». Прекрасно понимал, но сегодняшний ужин издевательски продемонстрировал, как летят в огонь все установки, когда рядом Юля.
Стук в дверь прервал размышления. Фильярг приказал выкинуть из головы лишнее и сосредоточиться на предстоящем уроке. Вот, что действительно важно — научить девчонку блокировке, пока она не натворила серьезных дел, поддавшись детским эмоциям Альгара.
Открыл дверь, нервно сглотнул и едва сдержался, чтобы не захлопнуть обратно. Он уже и забыл, какими соблазнительными могут быть иномирные наряды. Фильярг прошелся жадным взглядом по обтягивающим штанам из мягкой материи, расстегнутой курточке, обласкал грудь, обтянутую маечкой. Наряд был ярким, прямо-таки кричащим. И реакцию вызывал соответствующую, точно ассара специально его провоцировала…
Мужчина нахмурился. Знала ли девчонка, от чего именно ее сейчас отделяет его выдержка? Вряд ли. И поставил себе мысленную пометку выкинуть из комнаты ассары неподходящие наряды.
Шагнул ближе, нависая, поймал взгляд удивленно-расширившихся глаз, с удовлетворением отмечая, что страха в них больше нет. Склонился, с удовольствием вдохнул запах и спросил:
— Госпожа ассара пришла развлечься?
Едва удержался, чтобы не погладить по мигом вспыхнувшей румянцем щеке.
— Нет, учиться, — мотнула головой упрямица, еще и губу закусила, вот только участившееся дыхание и расширившиеся зрачки выдавали ее с головой.