Мама - это Ты
Шрифт:
В плане слёз, я её дрессирую помаленьку. Не то, чтобы великих успехов добился, но уже не брызжет по всякому пустяковому поводу. Ещё (это я так думаю) слезливость та, от предыдущего хозяина…, вернее хозяйки досталась. Сдаётся мне, Саша, поскольку была сильно обижена жизнью и окружающими людьми, лила слёзы постоянно, на регулярной основе, оплакивая свою судьбину. Может и не сутками напролёт, но большую часть времени, оставаясь наедине с собой. А то и в промежутках тоже прихватывала. В итоге, у оболочки выработался некий условный рефлекс.
Я ж не знаю, почему девки часто слезу
– Потому и не ходит к нам, что ты вечно на него ворчишь! – мама пытается защитить Валентина. – Ты же знаешь, что он себя винит в смерти Сашеньки.
При упоминании дочери, её глаза снова увлажняются и, она трясущимися руками промокает их передником.
– Ну… Снова ты, старуха, сырость тут разводишь! – отец хоть и ругается, но незлобно совсем. Видно же, что и сам еле сдерживается. – Я ж разве за дочку на него ворчу? Хоть раз его обвинил в чём-то? Я ж знаю, Сашке ежели что в голову втемяшивалось, никто уже не удержит. Она ж как таран у нас… – грустно вздохнул.
– Я даже знаю, в кого она такая упрямая удалась, – шепчет мать, тоже грустно усмехнувшись.
Батя при этих словах как-то на глазах сдувается. Плечи опустились, голова поникла.
– Я ведь, за него переживаю. Обещал другу, что пригляжу за сыном. Он мне, как родной. Ну, зачем он с этой… спутался?
Да едрит-мадрид! Что ж тяжело-то так? Ну, почему я не могу обнять этих, таких дорогих, людей?!! Обнять и защитить!!! Унять их боль. Да, пусть бы все беды на мою голову обрушились, лишь бы им легче стало.
– Ба! Деда! Да не переживайте вы так! – встряла вдруг Стася. – Мы с ма… С Сашей спасём папу. У нас целый план…
– Стась… – шепчу я, делая предостерегающий взгляд.
Но было уже поздно. Старики мои подобрались, в глазах засветилась надежда.
– Таааак! С этого места давайте поподробней! – потребовал отец.
Три пары глаз, уставились на меня.
– Ну, Саааш! Это же бабуля с дедом. Им можно рассказать. Правда… – взгляд умоляющий.
– Да, чего уж теперь-то… – глажу её по голове. – Шпион ты мой, шпион. Рассказывай.
Ну и рассказали. А когда карты выложены были на стол, мама сказала задумчиво:
– А ведь Сашенька о чём-то таком упоминала перед…
– Хватит, старая, сырость разводить! Говори толком.
– Она тоже собиралась проверить. Не доверяла она этой… Да не успела.
– Так, что ж ты молчала, дура-баба?!!
– Сам дурак старый! – огрызается мать. – Что мы могли?
– Ну, да… – отец чешет в затылке. – Значит так, девчонки. Я в деле. Вальку спасать надо.
В общем, группа заговорщиков увеличилась ещё на два заинтересованных человека. Дед подстрахует внучку на деле. Пока она будет в кабинете бухгалтера хозяйничать, отвлечёт оставшихся на работе людей. Не все ж на игру поехали. Сегодня суббота. В бухгалтерии никого не будет, а вот дежурная смена работяг и один мастер, точно работают. Игра игрой, а работа стоять не должна. Он там всех знает. Так что, пока Стася станет изображать хакера, он заговорит зубы. И это, как по мне, очень даже удачно сложилось. Уж, батя-то, точно, всё внимание на себя отвлечёт. Он если начнёт байки травить, аншлаг гарантирован. Петросян нервно курит в сторонке. Всегда был душой любой компании. Так что, оставляю дочь в надёжных руках, пока по лесу бегать придётся. А когда уже пора было уходить, он отвёл меня в большую комнату и прикрыл за собой дверь:
– Знаешь что, девонька, – сказал он, усадив меня на диван. – А перебирайся-ка ты к нам.
– Зачем, Владимир Петрович? – удивление моё было искренним.
– Так, жить. Ну, зачем тебе по съёмным квартирам мыкаться? Катька вон, мечтает об этом. Она ж в тебе дочь нашу увидела. Вы ж похожи, как две капельки.
– Но я…
– Погоди, дочка, не перебивай. Я и сам собьюсь. Просто… У тебя ж нет родителей?
Мотаю головой.
– Ну и вот. А тут два родителя бесхозных, без дочки, пропадают. Понимаешь? Я так подумал…, почему бы тебе, не стать нашей?
Только благодаря огромному усилию воли, удалось сдержать очередной поток из хлябей глазных. Словами не передать, что я в тот момент пережил. Если скажу, что обрёл счастье, наверное, не совру даже. Попробуйте влезть в мою шкуру. При этом даже не обязательно именно в женскую. Просто представьте, что потеряли родителей и спустя много лет, вдруг вновь обрели их и теперь имеете возможность сказать всё, что когда-то не успели или по какой-то причине постеснялись обнажить чувства перед родными людьми. Второй и последний шанс. Другого точно не будет.
– О чём шепчетесь? – мама зашла в комнату и увидев моё обескураженное лицо перепугалась. – Ты что, старый дурак, наделал?!! Чего ты тут такого наговорил?! До слёз бедного ребёнка довёл!!!
Она прижала мою голову к груди и гладила то по спине, то по этой самой голове.
– Дык, я это… – он снова чешет в растерянности затылок. – К нам приглашаю. Чего ей по чужим людям скитаться? Ведь, есть, где жить. Места ж полно.
– А и правда, доченька, – мама берёт мою голову в ладони, такие родные и ласковые. – Переезжай к нам, а? Ну, что ты там будешь одна?
– Вот! – батя тычет пальцем в потолок. – Хоть и дура-баба, а и она, иной раз, умные вещи выдаёт.
– Да, заткнись ты уже! – машет беззлобно на него рукой жена.
Эти двое любят друг друга всю жизнь, а потому не обижаются на такие подначки. Но, если кто-то другой дурой маму обзовёт, батя ему сразу «секир-башка» устроит с «курдюк-ханой». Это только им между собой позволительно. Они, ведь, на самом деле, так не считают. Просто, игра такая, затянувшаяся на целую жизнь.
– Но старый пень дело говорит. Ты подумай, Саша.