Мама из другого мира. Дела семейные и не только
Шрифт:
– Я против, – возмутилась мама. – Ему нужен отдых.
– У него будет отпуск для обретения связи со своим зверем, – заверил Ник.
– И делать это лучше на природе. Поместье отлично защищено. И Ричарду и его юному зверю там будет хорошо, поверьте Рамона, – поддержал нас Сайтон.
Вот и славно, не придется отбиваться от обременительного гостеприимства будущей свекрови. У меня еще будущего мужа-то нет, если формально. Домой хочу, очень. В баньку. Ричард заинтересовано взглянул мне в глаза. Он что, понял?
– Мамочка, отец, вы не обижайтесь, но мы лучше вернемся в поместье. Я завтра буду, ректор Сайтон, не беспокойтесь. – Ричард усмехнулся. – Подозреваю, что иначе вы меня в госпитале запрете. Приказом командования.
Ректор лишь слегка дернул уголком рта, подавляя усмешку.
Хорошие родители у Ричарда, понимающие. Рамона позволила себе лишь вздох. И ни слова упрека. Вот это контроль над медведицей, а с виду такая хрупкая, как былинка.
– Чтобы оба явились на семейный ужин через три дня! Или я сама к вам заявлюсь в гости медведицей!
На этом и договорились. Товарищи Ричарда, прежде чем уйти, ещё немного потрепали своего друга, радуясь, что он жив и здоров. Следом ушли целители, а там и родные, стребовав обещание о явке на семейный ужин для более плодотворного знакомства.
Мы с Ричардом уходили последними, потратив некоторое время сладкие поцелуи украдкой, пока никто не видит. А в самый последний момент на выходе из госпиталя, меня остановил Сайтон.
– Леди Риштар, – нахмурив брови, обращается мужчина самым что ни на есть серьезным голосом. – Проследите, чтобы утром вместе с Ричардом ко мне явился мой юный ученик. Будем разбираться, чего он там вложил в формулу!
Глава 6
Пока мы неспешным шагом перемещались от портала к порталу, я по привычке пыталась обдумать план действий на ближайшие часы и давалось мне это с огромным трудом. Сейчас присутствие идущего рядом Ричарда воспринималось как-то иначе. Я ощущала себя победительницей смертельно опасного турнира, а рядом шел мой и только мой заслуженный приз. Это было чертовски приятно и мешало определиться со стратегией моего поведения дома. Очень сомнительно, что мне удастся скрыть от домашних наши особенные отношения с Медведем, уж слишком я была наполнена чувствами, которые никак не хотели устаканиться. Они бурлили, перемешивались, сплетались в тугие комки пережитых страхов, расплетались вновь, образуя новые комбинации, пронизанные надеждой. Но самым главным чувством было чувство свободы. До этого момента я и не подозревала, в каком напряжении живу. Сейчас, когда страхи рассосались, я увидела свои внутренние блоки, преграды. Боялась своей новой любви, которая проникала в сердце маленькими шажками. Ну какая любовь, когда тебе уже под сорок? Любила уже, да так, что на много лет вперед хватило. Да и нахлынувшие чувства пугали неизвестной стороной – импринтингом. Эта оборотничья привязанность раньше казалась искусственной, как любовь под приворотом. Любовь к Мишке родилась сразу, с первым же прикосновением к бурой жестковатой шерсти и сейчас горела в груди неугасимой лампадкой. Разве его можно не любить?!
Но Ричард…
Страх за его жизнь перевернул сознание. Заставил переосмыслить происходящее между нами. И задать себе главные вопросы.
Люблю ли я его?
Да.
Хочу ли провести с ним оставшуюся жизнь?
Определенно. Ни с кем другим я не чувствовала себя столь защищенной и любимой.
Могу ли я быть с ним?
Вопрос в том, а захочет ли сам Ричард? Ведь я иду в комплекте с Димкой. Примет ли он НАС? Поладит ли с ребенком? Себя-то я доверю Ричарду не задумываясь, а сына? Димка, безусловно, в безопасности, но этого недостаточно… в семье важна гармония и понимание.
Сейчас я шагала рядом с моим оборотнем и была полна решимости приложить максимум усилий, чтобы сделать из трех разных людей одну дружную семью. Ячейку общества.
Возвращение домой прошло так обыденно и незаметно, как будто мы с Ричардом в сотый раз возвращаемся из командировки на несколько дней. Нас встречали радостными улыбками, приветливо здоровались и не обременяли вниманием. Столярка была тиха. Обед уже закончился, малыши наслаждались дневным отдыхом, старшие были на уроке у Реджинальда. Только дежурные суетились, да Гевин перебирал свои графики за столом в столовой. На кухне продолжала суетиться Васила – время выпечки хлеба. Вот неугомонная! Помощницу ей мы так и не нашли. После прошлой провальной попытки идею задвинули на задний план, а надо бы решить проблему.
Эта мысль стала спусковым механизмом, после которого мозг привычно начал перебирать нерешенные проблемы. Не хватает стазис-ларей; количество одежды у детей увеличилось едва ли не вчетверо и старенькие очистительные артефакты не справлялись со «стиркой»; бизнес требовал внимания; личное обучение артефакторике практически заброшено, а знаний Эмилии было уже недостаточно.
В личной жизни намечается перелом, который потребует много сил. А еще маленький Мишка. Флин же не зря намекнул на грядущие проблемы. Прямо сказать не мог, вреднючий брат. Из далекого далека пришло тусклое «сама». Ну, сама, так сама. Забота брата согрела ласковым солнышком – даже при зашкаливающей занятости он находит силы отслеживать меня в режиме онлайн.
Не успела я оглянуться, как Васила уже ставила перед Ричардом миску густой мясной похлебки, которая вполне могла заменить и первое и второе разом, но по кухне плыл дух жарящегося мяса. Повариха считала своим долгом знать кулинарные предпочтения всех в доме, и я не сомневалась, что на моей тарелке окажется хорошо прожаренная отбивная, пусть из-под стазиса, но тем не менее. А Ричард получит свинину средней прожарки без специй и почти без соли. Баня откладывалась.
Как бы мне ни хотелось обсудить, услышать, наконец, о чем таком грезил мужчина, но все это пришлось отложить до вечера.
Вихрь бытовой суеты разнес нас с Ричардом в разные концы поместья. Я помчалась к швеям – сочинять гардероб для моего оборотня, а потом в классы и в библиотеку. Ричарда же моментально оккупировали юные столяры, потащив в мастерскую хвастаться креслами-качалками с мягкими сидениями. И то верно, большое мероприятие в гильдии столяров все ближе.
Только после ужина у нас появилась минутка для себя. Ну, мы так думали, только вот Фырку не терпелось похвастаться.
Сколько меня не было? Два дня? Или все-таки больше?
На огороженном рейками пятачке взрыхленной почвы красовалось кустистое растение, напоминающее декоративный паслен, только масштабней. Растение уже готовилось зацвести.
– Это Свиун– корень? – спросила я у нашего ботана. – Так быстро?
– О, леди управляющая, мы с Коркой вчера полночи дежурили! Так интересно! – глаза Фырка горели фанатичным огнем. – Мы ямку вырыли, семечко положили, только закопать хотели, а оно ка-а-к развернется, чисто гусеница, к-а-а-к поползет и давай закапываться. Это мы ямку маленькую вырыли.