Мама! Не читай...
Шрифт:
Сейчас нужно сделать отступление, чтобы объяснить, что такое депрессия, как относиться к психиатрии и почему общество остается в невежественном заблуждении о так называемых душевных болезнях.
Большинство людей, к сожалению, ничего не знают о психических заболеваниях. Чаще всего слово «псих» вызывает либо глупый смех, либо испуг. Любая душевная болезнь ассоциируется с этим самым словом, а заболевший ей представляется умалишенным. А ведь большинство психических заболеваний никак не связано с «потерей ума». Депрессия, которой заболела я, относится к наиболее распространенным психическим заболеваниям, жертвой которой чаще всего становятся женщины. Так уж устроен их организм —
Мне абсолютно непонятно, почему в наш век информации, легко доступных энциклопедий и Интернета, люди не могут прочитать всё о предмете и перестать быть невеждами. Самый верный совет: набрать в Интернете слово «депрессия» и — вперёд! Или взять любую современную медицинскую энциклопедию и открыть её на букву «д». Но отчего-то, умеющие читать и даже писать, граждане ленятся делать такие простые вещи и предпочитают с удовольствием и чувством собственной правоты пребывать в плену своих диких, пещерных представлений.
Первое: депрессия — это не плохое настроение, не черта характера, а настоящая болезнь, когда всякие гормоны начинают работать неправильно, и в мозг поступают ошибочные сигналы. А уж он, мозг, отдает команды органам не по реальному состоянию дел, а в точности по поступившему сигналу. Некоторые любят говорить: ой, у меня такая сегодня депрессия! Типун им на язык! И не дай бог узнать, что такое настоящая депрессия, а не то плохое настроение, которое называют тем же словом, что и болезнь! Подошли выходные, выглянуло солнышко, позвонил друг — и депрессия прошла? Так то была не депрессия, мои дорогие.
И второе, очень важное: депрессия — это не безумие и не сумасшествие. С тем же успехом сумасшествием можно назвать язву желудка или фарингит. Когда у человека прыщи из-за гормонов высыпают по всему лицу, вы ж не говорите, что он сумасшедший, правда?
Впрочем, что-то надоело мне быть энциклопедией. Уж лучше приведу цитаты из того самого Интернета, который неизвестно для кого даёт такую кучу информации.
«Депрессия и „сумасшествие“ в огульном понимании — две совершенно разные вещи. Просто наша психическая культура еще очень наивна и поверхностна, подвержена предрассудкам и сиюминутным сенсациям. Депрессия имеет много лиц, и подавленное настроение — это только лишь небольшая часть айсберга, а вот другие её проявления порой могут ввести в заблуждение и опытного врача, не говоря уже о самом пациенте» (www.sunhome.ru).
«Помнить, что депрессия — это болезнь, а не особенность характера или признак сумасшествия» (www.rezus.ru).
А вот заметка «Великая депрессия» из газеты «Коммерсантъ»:
«Депрессия вышла на первое место в мире среди причин неявки на работу и на второе — среди болезней, приводящих к утрате трудоспособности. Этот вывод сделан на 51-й сессии Всемирной организации здравоохранения, проходившей в Женеве. В России прямая оценка числа депрессивных больных невозможна. Но косвенные данные говорят о том, что распространенность этого заболевания у нас не меньше, чем в других странах. В 1998 году депрессия впервые формально признана в России как отдельное заболевание.
„Вот, купил ящик елочных игрушек, а они фальшивые“,- жалуется „новый русский“ приятелю. „Что, разбитые?“ — сочувствует друг. „Да нет, целые“. — „Может, не блестят?“ — „Блестят“. — „Так в чем же дело?“ — „Не радуют!“
Этот анекдот иллюстрирует один из основных симптомов депрессии — утрату вкуса к жизни, апатию и безразличие ко всему, что когда-то доставляло удовольствие. С такой оценкой своего состояния согласится чуть ли не каждый второй случайно выбранный на улице человек. Если его разговорить, он скажет, что принимает таблетки от „головы“ и „желудка“. И очень логично объяснит, по каким причинам ему не имеет никакого смысла бороться с обстоятельствами, сложившимися не в его пользу: бесполезно, все равно ничего не добьёшься. На самом деле очень во многих случаях и физическое недомогание, и мрачные оценки жизненной ситуации оказываются просто проявлениями депрессии. А якобы рациональные построения — порочными кругами, по которым блуждает болезненное сознание. Короче, такого человека надо лечить и побыстрее.
Сам больной этого, как правило, не осознаёт. В особенности это касается России, где нет традиций серьёзного отношения к психическому здоровью, где ещё недавно слово „психотерапевт“ вызывало только неловкую улыбку, а идея получить бюллетень по депрессии никому даже в голову не приходит. Как отдельная болезнь депрессия признана и выделена в России только в этом году. До сих пор у нас официально такого заболевания не было, а в психиатрических справочниках и статистических отчетах депрессия относилась к обширной и расплывчатой группе „психических расстройств непсихотического характера“».
Потом, через много лет, когда я начала лечиться у врачей-спасителей, они мне объяснили, что депрессия со всеми сопровождающими её неприятностями началась ещё в моём детстве из-за тех стрессов, которые случились со мной по вине моей матери. При этом всё страшно запущено из-за долгого нелечения.
Все люди разные, как и их отпечатки пальцев. У кого-то кожа толстая, как у бегемота, её никаким родительским садизмом или школьным прессингом не прошибёшь. А бывают детки впечатлительные, ранимые, вот их легко сломать, подрезать крылья, испортить всю последующую жизнь, навсегда выбив из психологического равновесия. Мне не повезло: я не бегемот. Самое смешное, что даже моя мама часто говорила:
— Ты — человек без кожи. Так невозможно жить, отращивай шкуру.
Значит, она видела, понимала? И намеренно делала мне больно! Я ничего не понимаю...
Депрессия накрыла меня с головой и на долгие годы. Мир стал чёрно-белым. Я как минимум раза три в неделю просыпалась с болью и паникой — будто пожар разгорался в солнечном сплетении, тошнило, кружилась голова. Ничего не радовало, страхи изматывали так, как может изматывать не проходящая зубная боль.
Но я должна была растить, кормить, одевать свою малышку. По-этому, с трудом поднявшись утром с кровати, я, держась за стеночку, брела на кухню и принимала горстями таблетки: от тошноты, от боли в сплетении, от бешено бьющегося сердца, что-нибудь успокоительное. Как мой бедный организм выдерживал такое количество небезобидной химии — загадка. Хотя, думаю, что всё аукнется: печень у меня всё-таки не из железа сделана...
Единственное, что держало меня на этом свете — долг. Долг перед Алисой. «Вот чуточку поставлю её на ноги, — думала я безо всяких эмоций, — и покончу с этой жизнью. Не могу больше!!!»
Иногда встать утром было совершенно невозможно — голова буквально падала обратно на подушку, перед глазами всё плыло. Или у меня начиналась безудержная рвота. Тогда я звонила Шурику на работу:
— Приходи домой, мне плохо, — хрипела я в трубку.
— Что случилось? — пугался он поначалу. — Сердце?