Мама! Не читай...
Шрифт:
Тело — противный студень. Душа скукожилась до яблочного огрызка. Голова — помойка и отстойная яма одновременно.
Совсем скоро пойду спать. Опять, когда надо, не очень-то хочется. Может, выпить тёплого молочка? Попробую. Попробую... Пока, до завтра.
23 февраля
Вчера вечером к нам приехала Алиса. Всё было нормально, а утром выяснилось, что у неё температура больше 38 и ужасное самочувствие. Я растерялась, а Женя (милый, хороший!) категорически заявил, что Алиса должна остаться у нас. Алиса отказалась, и как мы ни уговаривали её, так и не согласилась: из-за гостей, которых она пригласила к себе. Дурёха. Балда.
Грустно, грустно. Печально. Страшно. Хочется плакать. Но не плачется. Вот интересно — плакать разучилась. Куда-то слёзы подевались. Наверное, это результат действия лекарств. Но получается то, что все слезы и эмоции, которые раньше «выплакивались», теперь остаются внутри. А хорошо ли это?
Родители завели новую кошку. Алиса рассказала, что это четырехлетка, персиянка, испуганная прежней тяжёлой жизнью, с очень серьёзным взглядом, но весьма ласковая. Ужасно хочу посмотреть! Когда это теперь получится?..
Память ни к чёрту. Памятьни к чёрту. Памятник чёрту. Ха-ха...
Никакого стимула жить — вот оно главное, я поняла! Нет стимула. Нет перспективы. Нет будущего. Какое у меня будущее? У меня ведь жизнь уже кончилась. Как же я раздражаю Женю: опять высказался по поводу того, что я смотрю по телевизору. Интересно, когда ему уже надоест? Зачем так дёргаться самому и мотать нервы мне из-за ерунды? Впрочем, опять вспоминаю, как я реагировала на Шуриков футбол... Наверное, мне такое своеобразное наказание: вот, мол, почувствуй на своей шкуре, как он мучился. Возможно, я была не совсем права. Хотя со временем научилась мириться и с футболом: просто уходила в другую комнату, смотрела что-то своё или читала... Но Женя, видимо, из тех, кто будет бороться до конца. Только до чьего? И зачем, главное...
Созвонилась с Алисой: у нее 38,5. При этом хихикает-хахакает и слышны голоса её банды. Ч-чёрт! Просто не знаю, как реагировать и как быть. Впрочем, что уже сделаешь... Я ей строго-настрого велела с утра вызвать врача.
Хочу забиться в тёплый, тёмный угол, и чтобы никто меня не дёргал. Чтобы не звонили телефоны, чтобы ничего не знать... Собственно, я хочу смерти. Я уже устала. Совсем устала жить. Алисочка! Не болей, девочка моя! Заклинаю тебя, как в твоём младенчестве! У тебя сегодня были такие больные глазки! Я не расплакалась лишь потому, что разучилась плакать...
Лягу пораньше, что-то совсем изболелась душа. Слава богу, от Жени удается скрывать. Научилась...
Секта припадающих
Проходила я большую часть своей жизни на коротком поводке маминых представлений, маминого мнения, маминых суждений. Проторчала на болезненном колу её оценок и критических замечаний. Мой мозг был не самостоятельным органом отдельного человека, а неким придатком маминого мозга, с прямым сливом в меня именно её мыслей, свои собственные же были вроде продолжения «сливных», в лучшем случае — их творческим развитием, хотя чаще — простым копированием. Уже сейчас, думая и анализируя, понимаю, что те мысли и суждения, которые возникали в моей голове самостоятельно, без маминого «мозга-матки», воспринимались мной самой либо как крамола, либо как заведомая глупость. Ну, раз мама до этого не додумалась, значит, не стоит оно того. Вот один невинный пример... Нет, лучше два. Фильмы Сокурова... Мама их оценивала так: её ладони прижаты к груди, брови высоко подняты вверх, глаза округлены до предела, глубокий вдох — и:
— Гениально! — на мощном выдохе и с подстаныванием.
Я не понимаю и не принимаю эти фильмы. Они ни разу не тронули ни ума моего, ни сердца. После просмотра, кроме усталости и головной боли, я не чувствовала ничего. Я же имею право на своё мнение! Это я сейчас так говорю... А долгие годы я дублировала мамино отношение к предмету — на людях, естественно, своё же мнение о творчестве того же Сокурова считала позорным, не достойным быть высказанным вслух. Это просто я такая недоделанная, раз мне не нравится.
Религия. Когда мама ударилась в религию, я тоже с уважением и интересом стала смотреть в ту же сторону. Впрочем, тогда многие «ударились» об это... Мода такая пошла. Прыги-скоки от партбилета к причащению и покаянию. Моё отношение к сему известно. Но зрело оно внутри меня долго, тихо, не смея поначалу возникать и проявлять себя. В конце концов, я, конечно, не выдержала и всё-таки произнесла нечто вроде «бога нет!». Мама меня не побила, нет, она обречённо вздохнула:
— Что ж, у каждого свой путь...
Кстати, любимая фраза всех религиозных лицемеров и ханжей, подразумевающая, что, в результате всё равно каждый придёт к богу. Пусть пребывают в своей уверенности, если им так легче жить. Им трудно представить, но для меня так же удивительно и непостижимо, как это можно верить в бога, имея мозг и образование, как для них, как это можно в бога не верить? Но спор сей, всем известно, бесконечный и бессмысленный, ибо как невозможно доказать существование бога, так невозможно доказать его отсутствие.
Но маме моей всё, разумеется, ясно. А самое ясное для неё то, что она, безусловно, живёт по-божески, правильно и нравственно и может служить образцом для других. Думаю, почтительно склонённые головы «припадающих» только лишний раз её в этом убеждают. Хотя таковых осталось совсем немного, в основном я их всех знаю: пусть не обижаются (впрочем, обидятся, конечно, но их реакция с некоторых пор меня мало волнует), но люди они заурядные, не семи пядей во лбу, сами в жизни достигшие немногого, и для них прислониться хоть к какому-никакому авторитету — своего рода самореализация. Они некритичны абсолютно, по крайней мере, к писательнице-кумиру, они воспринимают её как оракула, изрекающего истины, а потому не рассуждают и даже не думают о том, что всегда есть другая точка зрения, которую надо бы знать, прежде чем делать выводы и безоговорочно принимать на веру сказанное. Нет, в религии, там, где боги, оракулы, молящиеся и припадающие, такого не бывает. Никто из прихожан не смеет критиковать мнение попа, никто никогда не будет спорить с оракулом, вот и мнение моей матери в маленькой секте поклоняющихся ей — истина в последней инстанции. Впрочем, по-другому и быть не может, ведь мать терпит рядом с собой только таких «прихожан». Не дай вам бог иметь иную точку зрения, иное твёрдое мнение, да ещё и разбить в споре её логику, успешно опровергнуть её доводы... О-о! Это не прощается. Вы станете врагом. А врагов подле себя не держат. Потому возле неё и осталось одно... Всё логично.
Лекарь-самозванка, или как стать писательницей
Примерно в 93-м году я сама по своим каким-то связям нашла практикующего психотерапевта, даму, склонную к писательству и психоанализу. Она принимала клиентов на дому, чистила им мозги и немножко... кошельки. Поначалу она показалась мне очень приятной и одной со мной «группы крови» по убеждениям, по отношению к жизни... Начались наши сеансы. Всё, что было потом на протяжении примерно пары месяцев — полная «лажа», а вот в самую первую нашу встречу она вдруг мне выдала: