Мама, не плачь, я живой
Шрифт:
— Ну, а я что говорил? Может, домой, а? Я есть хочу.
Когда они поднимались, Никита увидел несколько групп вооружённых всадников бешеным галопом мчавшихся от стойбища в направлении города. В самом стойбище кипела работа: сворачивались юрты, нагружались верблюды и мулы, закапывались костры, укрывался плетёными щитами, шкурами и засыпался поверх них песком колодец. В разные стороны от стойбища уносились в пустыню несколько одиноких всадников.
В Монастыре всё было спокойно. Когда Никита открыл глаза, увидел обеспокоенное лицо Айши. Она сидела рядом и держала Никиту за руку.
— Привет, Айша. Как дела?
— Вас не было так долго, господин. Я начала беспокоиться.
— Всё нормально. Обед у нас скоро?.
— Всё давно готово, господин.
Рядом уже стоял Хранитель:
— Айша, у нас мало времени. Распорядись подавать обед и приготовьте всё для нашего длительного отсутствия. Мы пообедаем и опять уйдём.
— Да, Хранитель.
Обед удался на славу: шикарный борщ, эскалоп с картошкой, салаты и закуски, нежный паштет. Никита отвалился от стола довольный. После кофе Хранитель сказал:
— У нас чрезвычайная ситуация. Эта девушка должна жить. Она нам очень нужна. Все занятия отменяются. Ты должен быть при ней неотлучно до тех пор, пока ей не перестанет угрожать опасность. Для её защиты применять любые средства. Отлучаться ненадолго, только для принятия пищи и кратковременного отдыха. Рядом с ней уже должна находиться наша сотрудница из Красного Креста. Отлучаться разрешаю только когда она рядом с Татьяной. Я покидаю Монастырь на неопределённое время, думаю не больше суток. Нужно всё организовать и встретиться с нашими Братьями. Связь через Айшу. Всё. Удачи, Брат.
— И тебе удачи, Сильвестр.
Никита отправился в свою келью, умылся. Разделся, лёг в кровать. Айша стояла рядом.
— Айша, я вернусь вечером, к ужину.
— Не беспокойтесь, господин, я присмотрю за Вами.
Никита улёгся поудобнее, вышел в астрал и рванул в медбат. Танечка не спала. Ей поменяли повязки и ставили новую капельницу. Около неё стояла незнакомая женщина лет тридцати в просторной одежде монахини с большим красным крестом, нашитым на белом переднике на груди. Под рясой у неё был пистолет. Монахиня стояла грамотно: руки свободны, сзади не подойти. Медсестричка, ставившая капельницу, рассказывала Танечке свежие новости, Танечка тихо отвечала. Вскоре медсестричка вышла. Монахиня села на табурет рядом с кроватью, они с Танечкой начали тихий, неторопливый разговор. Говорила в основном монахиня. Пока Танечка бодрствует, Никита быстренько слетал на разведку по территории медбата. Везде всё было как обычно. Несколько удивило большое количество десантников, слоняющихся то тут, то там по расположению медбатальона. Никита вернулся в палату. Танечка уже спала. Монахиня сидела неподвижно и перебирала чётки. Чётки были металлические, гранёные. Если что — мало не покажется никому. Никита уселся на соседнюю койку и от нечего делать начал наблюдать за жизнью медсанбата в соседних палатах и на улице.
Вечер того же дня. Штаб дивизии. Аналитический отдел.
— Капитан Васин слушает.
— Здравствуй, Николай.
— Здравия желаю, товарищ полковник.
— Слушай, Васин, что у тебя в городе творится?
— Да, вроде бы, всё тихо, Павел Егорович.
— Тихо, говоришь? А на нашего командующего президент местный выходил. Они тут все в тихой панике. Их служба безопасности засекла непонятные передвижения пустынных кочевников. Около двадцати их кланов снялись со своих стоянок и быстрым маршем выдвигаются к Кабулу. Вокруг Кабульского аэропорта уже расположились лагеря трёх кланов. И началось всё это с твоего городка. Какие будут соображения, товарищ капитан?
— Товарищ полковник, я хотел с утра доложить. Пока мало информации…
— Докладывай что есть.
— Докладываю. Около двенадцати ноль-ноль местного времени в городе появились первые группы вооружённых кочевников. Все конные. К настоящему времени их количество увеличилось, их патрули стоят на всех перекрёстках города. Стоят тихо, никого не трогают, проезду и проходу наших и афганских войск не препятствуют. В непосредственной близости от городской черты по периметру города расположились четыре их стойбища. Расположились по-походному. У меня всё.
— И это, ты считаешь, тихо?
— Так тихо же, товарищ полковник. Никого не трогают. Может, у них ярмарка весенняя или ещё что?
— Только от этой ярмарки вся здешняя верхушка на ушах стоит. Ты знаешь, что эти кочевники последний раз вставали на тропу войны аж в сорок третьем году? Им Кабул взять как два пальца об асфальт. Что там у тебя случилось? Почему они так встревожились? Думай, Васин, думай.
— Ума не приложу, Павел Егорович. Ну вот ни одной зацепки.
— А что там у тебя по вчерашнему взрыву БТРа?
— Там никаких кочевников и рядом не было. БТР афганский, фугас был мощный. В БТРе никто не уцелел. Взрывной волной зацепило случайно проезжавший мимо наш санитарный УАЗик. Автомобиль возвращался с местного аэродрома, куда эвакуировал раненых из медбатальона. Санитарный борт улетел в Кабул штатно. Автомобиль годен только на запчасти, тяжело ранены водитель и сопровождавшая раненых медсестра. Оба прооперированы, жить будут. Есть, правда, нюанс, но к нашему делу он ну никак не должен бы относиться…
— Что за нюанс?
— Да тут мистика какая-то Пал Егорыч. Ночью из палаты, где лежала прооперированная медсестра, вылетела дверь и врезалась в противоположную стену коридора…
— Как вылетела? У тебя там ещё и двери летают? Ты сегодня закусывал вообще-то?
— Трезвый я, товарищ полковник. Дверь вылетела от сильного удара. Дверные петли вырваны из косяка с мясом. Определить чем выбита дверь по её обломкам не представляется возможным. Удар нанесён изнутри. В момент удара в палате, кроме прооперированной медсестры, никого не было. Медсестра была без сознания, под капельницей. Прибежавшие врачи обнаружили у раненой послеоперационное осложнение: кровотечение в брюшную полость и тяжёлый шок. Артериальное давление было практически на нуле. Хирург говорит, что с такой кровопотерей обычно не живут. Чудо, что жива была. Девушку срочно прооперировали. Жить будет.
— Ну и как ты всё это объяснишь в отчёте?
— Медсестра говорит, что у неё прадедушка шаман в таёжном племени где-то в Восточной Сибири.
— Ещё и шаманы… Слушай, Васин, ты фантастикой в детстве не увлекался?
— Это ещё не всё, товарищ полковник.
— Ах, не всё? Ну, давай, добивай старика.
— Медсестра, дежурившая у постели раненой после второй операции пояснила, что в бессознательном состоянии, когда девушка отходила от наркоза, то звала Генадича и разговаривала с ним…