Мама, не плачь
Шрифт:
— Ремешок бы набросили, я хочу порадовать инструктора по вождению.
— Зубами за воздух держаться буду.
— Как скажете, — и погнала с места, выбив на улицу остатки полосатого барьера. Не успел он передо мной подняться, бедолага.
До места мы долетели, нарушив кучу правил и создав с десяток аварийных ситуаций. Но никого вроде не угробили, хотя пару чужих бамперов я стесала, прорываясь к центральной ратуше.
За куратором неслась по ступенькам, проклиная больное колено. Оно пока не подводило, но я его уже чувствовала.
— Смотри, Пикси. Если в самом деле максимально с помпой, то ублюдки где-то в зале должны быть.
Я уже зацепила программу мониторинга на внутренние камеры и теперь набираю спешно дополнительные команды. Не то, не то… Есть.
— Правая балюстрада, четверо парней с ирокезами. Остальные добили официантов в зале у них за спиной и будут выходить. Герти среди них.
— Не промажешь по раскрашенным?
— В две секунды уработаю.
— Вали, я пока по остальной группе народ сориентирую.
Приняла устойчивую стойку, вес перенесла на левую ногу, ствол направлен в сторону целей. Прицел на двоечке, мне их отлично видно. И практически не задерживая дыхания нажимала спусковой крючок, подводя маркер к голове каждого молодого террориста. Хотели? Получите.
— Внимание! — взвыли динамики. — Пожарная тревога! Всем покинуть помещение!
Сверху топот сапог, туда полиция и группа захвата бегут. Внизу двери распахнуты, студентов и прочую приглашенную публику начинают эвакуировать. Губернатора телохранители выдернули из-за стола и волокут в другую сторону. Еще трое на меня внимание обратили, но явно датчики «свой-чужой» на очки пометку дали. Пистолеты на второй этаж направили, ждут, чем заваруха закончится.
Лаубе рванула к лестнице, я решила поступить проще. У меня с собой раскладная «кошка», на поясную подвеску коробочка с тросом зацеплена. Что несчастные шестьдесят пять кило для агрегата — даже не заметит. Поэтому успеваю до перил взлететь каракатицей, попутно открыв огонь, как только первые «мишени» заметила. Двоих сшибла, остальные обратно в банкетный зал рванули, огрызнувшись очередями. С глушителями автоматы, неплохо борцов за революцию кураторы снабдили. Но я главное сделала — самую кровавую часть сорвала. Теперь пусть ребята в брониках стараются. Им тоже надо плюсики в личное дело заработать. За колонну спряталась, три раза еще обозначила «подавление огнем». Все, теперь бы шальную пулю не словить сдуру.
Через полчаса все задние коридоры зачистили. Шестнадцать человек в сумме оприходовали. Двое выживут, остальные «проконтролированы».
— Пикси, иди сюда.
Смотрю на бывшую подругу и не ощущаю ни капли жалости. Насколько надо было низко скатиться, чтобы идти с автоматом студентов отстреливать? Ладно, губернатор. Их везде, как грязи. Но молодые чем виноваты?
Еле шевеля синюшными губами, Герти шепчет, пуская кровавую слюну:
— Нам сказали, что все будет понарошку! Просто напугать! Чтобы не забывали, за чей счет жируют!
— Официантов вы тоже понарошку?
— Это парни, я не знала!
Конечно. Не знала, автомат в руки для фотосессии взяла. А когда в ответ начали стрелять, палила по чужим забралам, чтобы нервное напряжение снять.
— Кто приказы отдавал? Кто на цель навел?
— Без понятия, все контакты у Жулавского были. Мне деньги давали и говорили, кого нанять… Больно…
Мрачным демоном рядом застыла фрау Лаубе. Она успела и в штурме отметиться, сразу за первой линией бойцов шла. Поймав мой взгляд, тихо шепчет:
— Знаю такого. К нему уже выехали. Даже если вздумает в бега податься, перехватят.
— А с ней?
— Еще минут пять максимум. Нетранспортабельна, даже возиться никто не станет.
Понятно. Показания дать не можешь, особо не интересна. Ключевых игроков постараются достать, чтобы коробку с компроматом пополнить. Пешек всех в расход спишут.
Достав пистолет, спрашиваю:
— Герти, помнишь, я просила больше на глаза не попадаться? Обещала убить, если снова увижу?
— Помню.
— Слово надо держать.
Пулю всадила в лоб. Мгновенная смерть. Когда с пробитой грудью подыхаешь, ощущения паршивые. Можно сказать, пожалела мерзавку.
Вечером сижу, ковыряюсь в тарелке. В горло ничего не лезет. Но домой идти не могу, этаж народом забит, весь отдел на ушах стоит. У соседей все куда хуже. Руководство сообразило, что за дерьмо им пытались подсунуть ради спасения зашатавшихся кресел, поэтому боссы зверствуют. Кого-то в наручниках увели, все компьютеры заблокированы, личные дела шерстят. Мне грубо приказали сесть в уголочке и не отсвечивать. Что и сделала.
Наконец подходит куратор, устало пристраивается прямо на стол.
— Фух, ну и суббота выдалась… Тебе пока устная благодарность, но губернатор уже в курсе, кому спасенной задницей обязан. Поэтому жди, будет что-то более весомое. Как только волна уляжется. Стрельбу успели заснять, поэтому версия с пожаром посыпалась. Ничего, родят что-нибудь неправдоподобное еще раз.
— Главное, чтобы не наказали за проявленное усердие. Остальное переживем… А что такая грустная? Вроде без серьезных залетов с нашей стороны?
— С нашей вообще все красиво. Вот только кто-то с очень большой высоты приказал двух идиотов «отработать» немедленно. Видимо, слишком много на них всего, могут начать трепать лишнее. И дерьмо это на меня повесили. Должна через час отчитаться.
Тоже мне, проблема. Но я еще не до конца крови нахлебалась за сегодня, поэтому уточняю:
— Их вам как надо будет сдать — струной удавив по-тихому, или показательно по запчастям разобрать?
— Приказали произвести на остальных впечатление. Все три отдела потом прогонят, чтобы прониклись.