Мама по принуждению
Шрифт:
Я задерживаю взгляд на его широкой груди, покрытой порослью волос, и после поднимаю взгляд выше, встречаясь с его глазами.
— Проблем с кормлением нет?
Мужчина будто читает мои мысли. Я же не знаю, что говорить. Признаваться или врать? И то и то мне кажется неправильным, поэтому я выбираю меньшее из зол — правду.
— Количество молока значительно уменьшилось, — я не выдерживаю его пристального взгляда и отворачиваюсь, смотря на сына.
Тот умиротворенно спит, но через несколько часов он проснется, а я не знаю, смогу ли его накормить.
— Я позвоню
— Лучше бы рассказал, что будет дальше, — серьезно прошу его. — Это облегчит мое состояние, и я перестану нервничать. Это, знаешь ли, тоже влияет на лактацию.
Адам задерживает на мне тяжелый взгляд и, оторвавшись от косяка, закрывает дверьи шагает вглубь комнаты. Я замечаю это боковым зрением и даже отхожу на пару шагов. Адам останавливается у кровати и садится на край.
— Ты будешь спать с ребенком в одной постели?
— Это единственное, что тебя интересует? Если да, то мой ответ “Конечно!”. Родион мой сын.
— В целях безопасности я бы рекомендовал перекладывать его в кроватку, — комментирует Адам.
— Я не хочу вставать каждый раз, когда у него выпадет соска или он разбудит себя ручкой. Мне так удобнее.
— Пусть рядом будет няня. Она даст тебе возможность отдохнуть ночью, когда Родион не будет требовать кормления.
— Как великодушно! — снова не сдерживаю язвительного тона. — Ты не подумал, каково мне будет оставаться с чужим человеком?
— В твоей комнате могу ночевать я.
Вначале мне кажется, что он шутит, но мужчина смотрит совершенно серьезно, а после продолжает:
— В конечном итоге так и будет, ведь на днях ты станешь моей женой.
— Вот об этом я и хотела поговорить, — киваю. — Ты же не думаешь, что я с легкостью смогу переметнуться от одного мужчине к другому и не заметить? Я все еще..
— Только давай не о своем бывшем муже, — с раздражением отвечает он. — Он продал тебя, как инкубатор. Взял деньги и даже не подумал перевести деньги, что вы выручили за продажу квартиры на твой счет, — его глаза сейчас чернее тучи, взгляд направлен прямиком на меня и он точно не выражает ничего хорошего.
Я не знаю, откуда ему известно о деньгах на счету Андрея, но то, с каким презрением он говорит о мужчине, свидетельствует только об одном: мой муж действительно взял деньги за меня. И все девять месяцев притворялся.
Нет, мне все же нужно поговорить с ним, иначе изведусь догадками.
Глава 9
— Вам все понятно? — доктор смотрит на меня, как на дурочку. — Обильное питье, меньше нервов, больше свежего воздуха. Препарат на крайний случай я написал. Он импортный, но безвредный для ребенка.
— Дорогой?
Наверное, мой вопрос кажется ему странным, потому что он приехал в дом, где все буквально пропитано деньгами. Обстановка, прислуга, дорогая мебель, все это наводит на мысль о состоятельности, а я интересуюсь, дорогой ли препарат для лактации.
— Не то, чтобы очень, но… я назначаю его только в крайнем случае. Сейчас вы понемногу сцеживаетесь,
Я очень на это надеюсь.
Как и на то, что Адам позволит мне спокойно поговорить с мужем. Я уже не прошу об уходе. Все равно некуда. Ни квартиры, ни денег, ни работы. Просить у Адама снять мне квартиру, требовать алименты? Он не даст мне развод, а в том, что мы будем по документам мужем и женой, я не сомневаюсь. Об Андрее и упоминания не останется. Был человек и не стало.
— До свидания, — Александр Иванович берет в руки чемодан, с которым пришел, и следует к двери.
Его тут перехватывает прислуга и показывает, куда идти.
Через полчаса в комнату входит Елена Эдуардовна.
— Доброе утро. Как спали?
— Никак, — пожимаю плечами. — Ворочалась. Молока не было, но Родион спал отлично.
— Ну и хорошо! Адам Всеволодович сказал, что мы можем погулять во дворе. Внизу стоит коляска. Вы бы ее видели! — с восхищением произносит няня. — Я как посмотрела — дар речи потеряла. Высокая, с удобной ручкой, я такие только по телевизору видела.
— Нам разрешили выйти на улице? — с сомнением спрашиваю.
— Конечно! Вам доктор сказал больше свежего воздуха, да и Родиону он нужен. Вы территорию видели, Ангелина? Я часть успела посмотреть, она огромная, и сад есть, и беседка, даже бассейн, но сейчас холодно.
Я мотаю головой. Я не успела ничего толком увидеть, потому что когда меня привезли, я тряслась от страха.
— Собирайтесь, и пойдем.
— Хорошо.
Решаю отложить разговор с Адамом на потом. Врач сказал, что мне не стоит нервничать, вот и не буду! Меня не бьют, надо мной не издеваются, Адам хорошо ко мне относится, поэтому можно потерпеть мое пребывание здесь. Говорят же, что утро вечера мудренее, вот и постараюсь ни о чем не думать, хотя поговорить с Андреем хочется уже сейчас.
Не истерить, не плакать, просто посмотреть ему в глаза и спросить. Узнать, правда ли он променял меня на деньги? На немаленькие, но как он мог, в конце концов?
Мы выходим на улицу. Елена Эдуардовна помогает мне одеть Родиона в новые вещи и спустится с ним по лестнице. Неожиданно для самой себя я проникаюсь к этой женщине. За ее честность и за то, что она вот такая… простая, легкая, спокойная, что ни голос не повысит, ни от требований не уйдет. Последние, кстати, нужно обсудить с Адамом. Если мне нужно остаться здесь, то хотя бы Елена Эдуардовна должна быть человеком, которому я могу доверить ребенка, а это означает снятие его глупых требований.
Няня не врет. Коляска и правда красивая. Не чета той, что у меня была. Я хотела такую, засматривалась на нее в магазине, но Андрей замотал головой и указала на другую. В пять раз дешевле. У нас были деньги на сбережении. Те, что остались после продажи квартиры. Но Андрей сказал нет, а я согласилась.
Почему-то я вспоминаю это только сейчас, а тогда думала, что он прав. Ну действительно, зачем нужна коляска за сто тысяч? И за двадцать хорошая, да, ниже, не такая удобная, но это все на год, может полтора.