Мама, я демона люблю!
Шрифт:
– Научи меня.
Демон прижал мою ладонь к сухим горячим губам:
– Тебе понравится, кири.
И обучение действительно шло. День за днём, раз за разом, страница за страницей. Я учила, запоминала, чертила непонятные руны, наизусть цитировала описание идеальных пассов и… неизменно не получала ничего.
Сегодня я не отрывалась от книги даже за ужином: осталась какая-то пара глав, которые бумажная упрямица никак не желала раскрывать, требуя присыпать сахаром корешок, чтобы перелистнуть страницу.
Мама смотрела на нас, поджимая губы. Книга ей претила: родительница
– Убери эту пакость из-за стола! – Она отодвинула сахарницу от завидущих тонких лапок, которые учебник успел отрастить как раз с целью оккупации посуды.
– Она мне нужна. – Пришлось пожертвовать собственной чашкой приторного чая, чтобы временно компенсировать тягу фолианта к десертам.
– Не перекармливай, – предупредил Рок, с наслаждением откусывая от лепёшки, – слипнется. Буквально.
В ответ книга высунула край закладки, словно дразнилась языком. Демон ответил тем же.
Сверяясь с текстом и больше похожей на каракулю схемой движения, я повела ладонью, приманивая сахарницу обратно. Сила внутри чуть всколыхнулась, заставив крышку вздрогнуть и едва-едва приподняться. Мама тут же прихлопнула её пятернёй и заслонила, как любимое чадо. Я, уже увереннее, повторила движение – мама не сдавалась. Вместе с раздражением и злостью на родительницу внутри росло что-то ещё. Тёмное, жаждущее, чтобы его наконец разбудили, дали выйти из берегов. Ещё немного, самая капелька, и у меня получится… Сахарница треснула посередине: то ли я переусердствовала с заклинанием, то ли мама – с объятиями.
– Тьфу, бестолочь! – в сердцах бросила матушка. – Нет бы чем умным занялась! – Судя по указующему персту, под умным подразумевалось мытьё посуды. Желательно очень тщательное и вручную.
– Это очень тонкое заклятье, кири Брид, – пожал плечами Рок. – Если ваша дочурка займётся им сейчас, то протрёт до дыр не только тарелки, но и половицы. Передайте, пожалуйста, ещё одну лепёшку!
– Он мне в принципе не очень нравится, – фарфоровые осколки никак не хотели сметаться со стола, цепляясь и царапая поверхность, – но котом хоть терпимо: жрёт меньше, – пояснила матушка.
Демон равнодушно передёрнул плечами, мол, дело ваше, и сам подложил еды в и без того полную тарелку.
– Мне тоже, – со вздохом признала я, отрываясь от мельтешащих в глазах строк. – Потому что меньше болтает.
– Мяу! – с достоинством ответил Рок, пододвигая к себе и мою тарелку тоже, и закинул лепёшку в рот сразу целиком.
– В таком случае посуду может помыть фамильяр, – я мстительно опустошила его тарелку и добавила: – Вручную!
– Не может. – Демон, чавкая, замотал головой. – Там же вода! Демоны боятся воды!
Я потёрла ладони и припомнила:
– Глава сорок третья, «Нравы, обычаи и слабости исчадий Мрачного Подземья». Вода шла сразу после имени Лунной жрицы и перед огурцами. Ты посмеялся над всеми тремя пунктами, а потом съел салат.
– С огурцом? – недоверчиво уточнил Рок.
– С огурцом, – кивнула я.
– Странно. – Он крепко задумался, ощупал зубы языком и со страдальческим видом отправился мыть посуду. – Вообще-то, я их терпеть не могу.
Мама требовательно сузила глаза. Кажется, я совершила ужасную ошибку: между страждущей разговора женщиной и уборкой умудрилась выбрать большее зло. А ведь так удачно удавалось избегать общения с ней наедине! То соседка сунет любопытный нос проверить, правда ли у нас завёлся демон и стоит ли продолжать пакостить, или это отныне чревато для здоровья; то Рок вставит колкое замечание, сводя на нет всю серьёзность беседы; то я удеру раньше, чем она начнёт причитать. Но на этот раз мама вцепилась мёртвой хваткой:
– Девонька моя, ты уверена в том, что делаешь?
– Не понимаю, о чём ты, мама. – Я спряталась за фолиант, но тот, видимо, надеясь поучаствовать в маленьком скандале, захлопнулся без моей помощи, выпустил маленькие ножки по углам и отполз к краю стола. Да ещё и отрастил огромное ухо посередине обложки, чтобы не пропустить ничего интересного.
– Прекрасно понимаешь, Триста. Глупышкой ты никогда не была.
– Разве? – Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. – Когда связалась с Антуаном, я вела себя как редкостная идиотка. Ты первая мне об этом сообщила, когда… – Я тяжело выдохнула, но закончила ровно: – Когда он соблазнил и вышвырнул меня.
– Я ляпнула это сгоряча. – Мама устроилась напротив, зеркаля упрямую позу. – Любая мать на моём месте сказала бы то же самое.
– Но ты – не любая. Ты – моя! – Голос дрогнул, но уроки демона не прошли даром: ведьма обязана прятать эмоции. Я справлюсь, я уже пережила это.
– Но то, что ты делаешь сейчас, – не меньшая глупость! – Её выдержки хватило ненадолго: мама подалась вперёд, попыталась поймать меня за руку, но не дотянулась, а я и не подумала двинуться навстречу. – Он выглядит очаровательно, знаю, но он…
– Мужчина? – подсказала я.
– Демон! Он – демон, милая! Твоё благополучие заботит его меньше всего.
Я скривила губы: она всерьёз считает, что после того, что случилось, я смогу доверять мужчине? Смогу доверять хоть кому-либо? Я недальновидна, эмоциональна, наивна. Знаю: тысячу раз повторяла это сама себе, обвиняя в произошедшем, понимая, что сама стала причиной того, что наша жизнь пошла наперекосяк. Но я не дура. Больше – нет. Я не позволю себе ещё раз сглупить и… влюбиться.
– Тридцать три дня, – проговорила я, не добавляя больше ничего. Мы обе понимали, что означают эти слова.
– Прошло две недели, милая. И ты… Я вижу, как ты меняешься. Все ведьмы меняются, иначе никак. Каждый горожанин смеётся над Антуаном, все поняли, что с Тристой Макклот не стоит шутить, так чего ещё тебе нужно? Останови обучение! Ты получила всё, чего хотела! Прогони демона!
Прогони. Вот так просто. Избавься и забудь. Словно не было испытующего взгляда и довольной улыбки в тех редких случаях, когда удавалось воспроизвести заклятья; сильных, уверенных рук, что всегда ловили и крепко держали, когда что-то не удавалось; тёплого пушистого бока по ночам и терпкого запаха осенней листвы, когда он наклонялся над моим плечом…