Мама, я рокера люблю!
Шрифт:
– Почему бы и нет? Зайду, - так же неожиданно для себя самой согласилась я.
В принципе, я бы согласилась, даже если бы мне предложили зайти в клетку со львами или положить голову на гильотину. Лишь бы положить конец этому мерзкому ощущению. Чувству, что меня использовали и выкинули. И что сделал это тот, кем я дышала последние месяцы.
– Ну, вот это и есть мое скромное жилище, - Крис распахнул передо мной двери своей квартиры.
– Очень мило, - ответила я и тут не выдержала, всхлипнула пару раз и, не в силах больше держаться, громко разрыдалась и упала ему на грудь.
– Нет, это совсем не мило.
Сотни “почему”, вертевшихся в моем мозгу, рухнули на бедную голову Криса, и он, похоже, не представлял, что с этим делать.
– Не знаю, Алиса. Мне больно видеть тебя в таком состоянии, но я ничего не могу сделать, - дав мне выговориться, произнес он, и я почувствовала, как напряглось его тело.
– Не надо, не плачь, - похлопал он меня по плечу. – Он не стоит твоих слёз. Ну хочешь, я набью ему физиономию?
Я лишь отрицательно покачала головой.
– Не надо. Он этого не стоит.
– А твоих слёз он стоит?
– Я ничего не могу с собой поделать, прости. Они катятся и катятся. Наверное, это оттого, что я долго держалась. Ничего, скоро все пройдет, - пообещала я, но всхлипывать не перестала.
– Как бы я хотел, чтобы ты никогда не плакала, чтобы всегда была счастливой… - произнес он слова, которые мечтала бы услышать любая девушка. Любая, кроме идиотки, влюбившейся в похотливого самца, который Трахает. Всё. Что. Движется!
– Для этого мне понадобится очень большой косяк, - сквозь слёзы проговорила я, и он улыбнулся и наклонился ко мне.
Господи! Я до сих пор помню его теплое дыхание на лице, когда подняла взгляд и едва не утонула в его голубых глазах, смотревших на меня с такой болью и нежностью. Словно говоривших: “Я заберу твою боль, если ты позволишь мне”. И будь я проклята, но я позволила…
Наше дыхание смешалось и вскоре я не могла понять, где его губы, где мои. Я сама не поняла, как это случилось, но вскоре меня охватило дикое желание слиться с ним, стать одним целым, и одних поцелуев для этого было явно недостаточно.
– Помнишь, что ты обещал мне тогда в самолете? – прошептала я, стягивая с него футболку и не давая опомниться.
– Это было так давно… Я думал, ты уже никогда об этом не вспомнишь… - опешил на миг Крис, видимо, не ожидая, что я сдамся так быстро.
– А я вот не забыла. Но если ты, конечно, не собираешься держать слово, я могу уйти, - отступила я назад, но Крис поймал меня за руку и крепко прижал к себе:
– Нет. Теперь ты так просто от меня не отделаешься. Я же пообещал сделать всё, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Тебе придется дать мне шанс.
– Ты уже его получил, - пряча лицо у него на груди, прошептала я.
Я была, как пьяная. Внезапно исчез Том, его измены, мои обиды. Сейчас в мире были только мы вдвоем. Я и Крис. Как тысячи лет назад в Райском саду.
– Пожалуйста, не гони меня, мне так плохо одной, - простонала я и еще крепче прижалась к нему.
Он не сказал ни слова, а вместо этого поднял меня
К черту Тома! Мне не хотелось думать о нём! Не сейчас!
Мое сознание словно окутало туманом. Я прекрасно понимала, что происходит, но вместе с тем никак не могла поверить, что всё это происходит со мной. Почему-то я ощущала себя не участником, а сторонним наблюдателем происходящего. Но вместе с тем мне было так спокойно и хорошо, словно я оказалась в каком-то коконе, обитом изнутри чем-то мягким и теплым. Я была внутри, и ко мне не могли проникнуть холод и тревоги внешнего мира.
Я свернулась калачиком в объятиях Криса и вслушивалась в его спокойное дыхание. Уже давно я не ощущала такого умиротворения. С Томом все было иначе. Всепоглощающее чувство уязвимости. Слегка задень – и прикосновение отдастся во всем теле. Словно пруд, который легонько заденешь у берега, а дрожь отдастся на всей поверхности. С Томом я была этим самым прудом. В него бросаешь камни, он немного поволнуется, побурчит, а потом успокоится. И кажется, что рана зажила. Но только ведь камень остался. Он так и лежит там на дне и никуда не денется. А если этих камней будет слишком много, то в один прекрасный день пруд обмелеет, порастем тиной и превратится в вонючее болото. В последнее время Том бросил в меня много камней. Кажется, я устала быть прудом. Я хочу быть человеком и хочу покоя. С этими мыслями я еще крепче прижалась к Крису.
– Мне с тобой так хорошо, - пробормотала я, утыкаясь носом ему в грудь.
– Мои объятия, мой дом и я сам всегда к твоим услугам, - счастливо рассмеялся он. И я знала, что это правда. Как же хорошо, наконец, перестать быть прудом! Даже на время…
Но счастье не может длиться вечно. А может, это я не дала ему этого шанса. Мне надо было уходить. Я так решила. Ещё не все точки были расставлены.
– Завтра рано вставать. Я пойду, - пробормотала я, освобождаясь из объятий Криса. Тень Тома внезапно нависла над нами.
– Зачем тебе уходить? Ты вполне можешь остаться здесь на ночь, - возразил он, и в его голосе послышалась обида.
– Нет, - покачала я головой. – У меня еще чемодан не разобран. Мне даже не в чем идти завтра на работу, - и я кивнула на разбросанные по полу вещи.
– Тогда не ходи.
– Ты же знаешь, я не могу.
– Конечно, там ведь будет Том, - встал он с кровати и стал одеваться.
При мысли о Томе и о работе меня бросило в дрожь. Как я буду смотреть ему в глаза? Как я смогу работать между ними двумя? В памяти совсем не вовремя всплыл анекдот о том, как женщины разных национальностей ведут себя после первой ночи с мужчиной. Американка оставляет на тумбочке записку типа «Я на работе, сок в холодильнике. Целую», француженка говорит: «О, ты совсем не хуже, чем Франсуа», а русская начинает причитать: «Батюшки! Как же я теперь людям в глаза смотреть буду?! Стыдоба-то какая!». Что ж, в тот миг я была близка к тому, чтобы завопить точно так же.