Мамаев омут
Шрифт:
— Это кто же? Дед Авдей да мы с тобой?
— Дедушка само собой. А ему ещё подпаски в помощь нужны. Три человека. Стадо-то ой-ой — под двести голов! Вот он и подбирает: я, ты да ещё Андрюха Сергачёв.
Я был сражён, как говорится, под самый дых, наповал. Разве не с Андрейкой, моим закадычным дружком, договорились мы всё лето провести вместе? И чего мы только с ним не напридумывали: добраться до истоков речки Пружанки, пожить в лесном шалаше, порыбачить в торфяных болотах, покопаться в Иваньковском городище, где счастливчики до сих пор находят что-нибудь исторически
В глубокой тайне нами был составлен план похода, разработан маршрут, припасены сухари, соль, спички, а Андрейка даже утащил у брата компас, хотя стрелка его почему-то упрямо не желала показывать на север.
— Да не можем мы с Андрюшкой… Мы слово друг другу дали, — пролепетал я, едва не выдав нашего сговора.
— Известное дело, — ухмыльнулся Митька. — Тайна у вас великая, под семью замками. Знаете вы с Андрюхой да сова… да ещё людей полсела. В Иваньковском городище копаться собрались. А только твоя мамаша уже давно про этот секрет расчухала. И подрядила тебя в подпаски к деду Авдею… Чтоб ты летом пустяками не занимался.
— Меня… в подпаски? — изумился я.
— Ага… И тебе прибыльно, и матери спокойно. Да и Андрюха от городища вроде отказался…
— Как отказался?
Я ничего не понимал.
— Приходи вот сегодня на пионерский сбор, — предложил мне Митька, — всё и узнаешь.
Я вспомнил, что среди животноводов давно уже шёл разговор о телятах. За зиму и весну они подросли, в загончике около фермы им стало тесно, они рвались на волю, на зеленые лужайки, на подножный корм. А пастухов в колхозе — раз-два и обчёлся. Все уже заняты: кто коров пасёт, кто овец, кто свиней. Один свободный пастух остался — дед Авдей Прошечкин. Но две сотни бестолковых, озорных телят ему не под силу — нужны помощники.
Тётя Катя Чашкина, заведующая фермой, обратилась к парням, к девчатам: не пойдёт ли кто в подпаски к деду Авдею, — но все заняты, все при деле, да и не к лицу вроде молодым людям за мокрогубыми телятами бегать. Тогда тётя Катя решила взяться за пионеров. И вот сегодня вместе с дедом Авдеем она пришла на наш пионерский сбор и произнёсла чуть ли не целую речь. Вы, мол, ребята, первые наши помощники на ферме, шефы над телятами: зимой поили, кормили их, на ноги ставили, а теперь пришло время на пастбище выгонять, привесы нагуливать, выхаживать в рослых тёлочек да бычков упитанных.
Повскакали тут с мест девчонки, те, что зимой над телятами шефствовали, закричали: «Нас в подпаски посылайте, нас…» А дед Авдей только головой покачал: не девчоночье это дело — в пастухах ходить. Тут мальчишки нужны да чтоб спорые были, резвые да выносливые. Вот вроде Митьки Савкина.
А сам всё к пионерам присматривается — на ком бы глаз остановить. И все ребята к Андрейке Сергачёву обернулись. Так уж повелось в отряде: как где провал или прорыв какой, требуется ли вожатый к первоклашкам, надо ли срочно скворечники изготовить или школьную изгородь починить — всегда он первым оказывается.
При этом никто Андрейку не называет, не назначает и он вроде на всё соглашается по своей охоте.
Вот и сейчас председатель совета отряда, толстенькая, щекастая Зина Лобачёва, объяснила ребятам, что посылать в подпаски в обязательном порядке они никого не имеют права — дело это добровольное, по желанию. А сама тоже всё время на Сергачёва поглядывала и даже рассказала историю о том, как Андейка уже работал «подпаском деда-мороза», помогал матери-овчарнице пасти прошлой зимой овец по снегу — овцы дышали свежим воздухом, нагуливали аппетит, подкармливались ветками деревьев.
И тогда Сергачёв поднялся с места, помял в руках кепку и негромко сказал:
— Ладно, ребята… Раз надо, так надо…
Дед Авдей крякнул, оглядел плотную Андрюшкину фигуру, с довольным видом погладил куцую бородёнку.
— Сергачёв, значит… Ничего, этот сгодится. По матери знаю. Только мне тебя да Митьки мало, ещё два помощника требуются.
— Тогда Петьку Теряева возьмите, дружка моего, — предложил Андрей, посмотрев на меня. — Мы с ним вместе зимой овец пасли.
Я вполголоса напомнил Андрею про наш летний поход, про Иваньковское городище, но он только покачал головой и шепнул мне:
— Пойми… Это же пионерское задание. Надо кому-то телят пасти.
— И меня в пастухи запишите, — подал голос долговязый Вовка Костылев. — Я уже и кнут сплёл.
— Правильно, дедушка, — шепнул ему Митька. — Бери их. Ребята безотказные, работать умеют. Я их знаю.
— Ладно, можно зачислить, — согласился Авдей и кивнул тёте Кате: — Оформляй их как положено. И пусть готовятся: одёжка там, обужка, кнуты… чтоб всё как надо… На днях телят выгонять будем.
2
Телят выгоняли чуть свет. Провожать их пришли завфермой тётя Катя Чашкина и телятницы с девчонками-шефами. Заявились и наши с Андрейкой матери.
Ожидая, пока подойдёт дед Авдей, тётя Катя пересчитала в загончике около фермы телят, поговорила о чём-то с телятницами, потом обратилась к нашим матерям. Она сказала, что я, Вовка и Андрейка просто молодцы, что согласились помогать деду Авдею пасти телят. Молодняк породистый, цены ему нет, за ним нужен глаз да глаз, а ребята мы не какие-нибудь шалопуты, а серьёзные, толковые ребята, и на нас можно вполне положиться. Да и подзаработаем мы, подпаски, за лето неплохо, справим к осени новую обувку, одежду, матерям поможем, младшим сестрёнкам и братишкам.
— Уж куда там! При таком кормильце-поильце хоть сейчас на пенсию переходи. — Мать весело взглянула на меня и, обернувшись к тёте Кате, призналась: — Главное, парень хоть при деле будет. И Авдей за ним присмотрит, не даст вольничать. Он ведь, мой-то, что удумал? На всё лето из дома улизнуть, в городище копаться. Целую торбу сухарей у него нашла, соли мешочек, спички… А теперь я хоть спокойна буду…
К тёте Кате приблизилась сухонькая, согнутая в крючок Вовкина бабушка и протянула ей что-то завязанное в белый платок: