Мамба в СССР. Черный курсант
Шрифт:
Всё это промелькнуло у меня в голове, оставив взамен лёгкую боль и никак не разрешив дилемму. Допив кофе, я встал и ушёл из кафе, напоследок отхлебнув неразбавленного ничем коньячного напитка.
— Слушай, Фарах, — начал я очередной разговор, придя домой. — Я советую тебе собраться и заняться лекарствами всерьёз. Мне нужно снова ехать воевать, я решил вступить в славные ряды местных вооружённых сил. За три недели я создал тебе запас лекарств и научил делать новые. Дерзай, мой друг! От тебя многое зависит, Фарах. Едва появятся свободные деньги, найми себе вооружённую охрану. Лучше, если это будут твои земляки из Джибути. Понял?
— Да, Мамба, я всё сделаю.
—
Повисла тягостная пауза, Фарах молча ждал.
— То я тебя вышвырну и из моей аптеки, и из моей квартиры! — не стал разводить политесы я. — Надеюсь, ты меня понимаешь? Пришла пора и тебе приносить большие деньги в общий котёл.
— Я понимаю, Мамба. А если ты погибнешь?
— Не дождёшься! А если такое случится, то я буду приходить к тебе по ночам и мучить, мучить, мучить. Ладно, — увидев испуг в его глазах, оборвал я сам себя. — Достаточно разговоров. Сестра уехала, ты остался. Наводи мосты с Джибути, поддерживай связи здесь. В Эфиопии идёт война, лекарства нужны всем! На всякий случай я тебе оставляю парочку редких эликсиров. Но будь осторожен: нынешний диктатор, если узнает про них, вряд ли станет что-то у тебя покупать. Ему проще будет их отобрать. Как наладишь связи в Джибути, постепенно переводи туда наш бизнес, но и здесь не забывай работать. В общем, думай, а мне пора.
Фарах тяжело вздохнул, согласившись со мной во всём.
Это был отнюдь не первый наш с ним разговор, и переливать из пустого в порожнее больше не имело смысла. Я собрал свои немногочисленные вещи и направился в местное подобие военкомата, изъявлять желание поучаствовать в войне.
Самое странное, увидев мой диплом и пояснение, что по моей просьбе провели ускоренную подготовку, мне реально поверили. Армия Эфиопии понесла довольно большие потери как в войне с сомалийцами, так и в войне с Эритреей, а на дворе стоял 1981 год, точнее заканчивался. Кубинцы потихоньку покидали Эфиопию, да и число советских советников заметно уменьшилось. Людей катастрофически не хватало, тем более офицеров. Поэтому никто не бросился проверять, действителен ли мой диплом на самом деле или нет, особенно убедившись в наличии у меня нужных знаний.
Мне как-то сразу присвоили звание младшего лейтенанта, зачислив в артиллерийский полк. Вскоре я прибыл на место и встал на довольствие. САУ в полку, к сожалению, не оказалось, зато имелись РСЗО БМ-21 «Град». И, даже не дав возможности толком познакомиться со своим личным составом, меня сразу же отправили в бой.
Почти в полном составе полк погрузился на технику и, войдя в состав большой колонны, тронулся в далёкий путь, останавливаясь, чтобы лишь дозаправиться и поесть.
Через сутки наша колонна подтянулась к ущелью, планируя на выходе из него развернуться и, проехав ещё километров десять, нанести удар по неизвестному мне городку. Согласно полученным сведениям именно там скопились эритрейские повстанцы. Под моим командованием оказались две машины системы «Град». Командиром артполка являлся подполковник эфиопской армии Сахид Барраш. Приняв меня в качестве офицера, он кратко проверил мои знания и больше со мной не общался, передавая все свои указания через посыльных. И меня это вполне устраивало.
«Уралы», подвывая моторами,
Весь мой опыт (как прошлой жизни, так и этой) буквально вопил: мы сейчас представляем собой великолепную мишень, и в любой момент на нас могут напасть. Необходима хоть какая-то разведка ущелья, но никто не обеспокоился этим вопросом. Хотя можно было пустить мотоциклистов или пешие дозоры, чтобы взять под огневой контроль склоны. Они не так тут были высоки. Повлиять ни на что я пока никак не мог, поэтому собрался, ожидая чего угодно.
Грузовик швыряло из стороны в сторону на ухабах горной дороги, и я болтался в кабине, тщетно пытаясь удержаться за поручень над дверцей. Запыленное лобовое стекло сужало и так плохой обзор, заставляя крепче сжимать автомат. Как офицер я имел разрешение на ношение и пистолета, и автомата. АКМ надёжно грел ладони, а «Гадюка» пряталась в кобуре на моём правом боку, напоминая о себе небольшим неудобством и приятной тяжестью. Впереди идущая машина замедлила ход, и тут я скорее почувствовал, чем услышал, выстрелы.
— Тормози! — крикнул я оторопевшему от неожиданности водителю, худому черноглазому Маве. — Из машины, быстро!
Сжимая в левой руке автомат, толкнул дверцу правой и выпрыгнул из кабины практически на ходу, сразу откатившись в сторону. И вовремя! С противоположного склона бахнул гранатометный выстрел, отправляя гранату в сторону одного из перевозивших боеприпасы грузовиков.
На фоне последующих взрывов грохот от разрыва гранаты показался обычным хлопком! Когда сдетонировали боеприпасы в грузовике, в синее африканское небо взлетел ярко-оранжевый клуб огня, тут же заволакивая и небо, и солнце пеленой чёрного дыма. Над землёй прокатилась мощная воздушная волна, вызывая камнепад и сдвигая с мест грузовики. Меня приподняло и швырнуло в сторону. Удар о землю пришёлся в том числе и на лицо, разодрав лоб и стесав кожу на правой щеке. Для симметрии, очевидно.
Град больших и мелких осколков вперемешку с камнями обрушился на отряд. Кабина за считанные секунды превратилась в решето, водителя ранило, а я на несколько минут совершенно оглох. Взорвавшаяся машина шла всего через две от той, в которой ехал я, и от взрыва вторую РСЗО подкинуло вперёд, столкнув с впереди идущим грузовиком. Колонна встала, и начался ад.
Впереди и позади нас раздавались взрывы, но все они явно уступали по мощности первому. Громкий треск крупнокалиберных пулемётов добавился к общей какофонии. Пулемётные очереди прошили колонну смертоносным огнём. Наши пулемёты застучали в ответ, а несколько танков, развернув свои стволы на склоны ущелья, открыли огонь по атакующим.
Смахнув с лица выступившую кровь, я передёрнул затвор автомата и залёг на краю дороги. Слух постепенно возвращался, тут же забиваясь новыми оглушающими звуками. Ещё пара гранатометных выстрелов, и один из танков полыхнул огнём.
Спасаясь, танкисты выскакивали из объятой пламенем машины и отбегали в сторону. Последнему выпрыгнувшему не повезло: огонь успел лизнуть его. Танкист катался по дороге, пытаясь сбить пламя, но его комбинезон оказался настолько пропитан соляркой, что полыхал со страшной силой. Мучительный крик горящего заживо человека резанул по ушам, проник куда-то глубоко внутрь и заставил передёрнуться. Но на помощь этому несчастному так никто и не пришёл. Хотелось облегчить его мучения и пристрелить, но танкист оказался слишком далеко от меня.