Мамлюки-вайнахи. Часть I
Шрифт:
Каждый день ребята со двора незаметно исчезали, раза два за время были пополнения из нескольких ребят. Вайнахов пока не трогали.
Однажды их повели кормить раньше обычного, вместо учебы велели собраться, снабдили вторым комплектом одежды, выделенной им ранее, и они стали ждать с тревогой на душе. Через некоторое время пришли хозяин и тот высокий, здоровый человек, которого они видели прежде, с двумя незнакомцами. Наконец-то из Египта прибыли доверенные заказчика живого товара. Они внимательно стали рассматривать ребят из вайнахов и изредка переговаривались на своем языке короткими фразами.
Во двор
Через некоторое время они прибыли туда же, откуда несколько недель назад их высадили. Как у всех, у Хан-Бахада тоже промелькнула мысль с надеждой о возвращении на родину. Через некоторое время опять ребята оказались на торговом судне. На этот раз оно было более мощным. Вместо душных и темных трюмов ребят ожидали благоустроенные каюты с окнами с видом на море. Корабль взял курс на юг, чтобы через пару недель благополучно приблизиться к берегам Египта, к порту Александрии.
Человек здорового вида, которого ребята часто видели в Стамбуле во дворе хозяина, постоянно находился рядом с ними, опекая их, и он же занимался расселением их по каютам. Старший из мальчиков – Бохатур – отобрал Хан-Бахада и двоих из младших детей, и все они начали обустраиваться, все это было ново и интересно.
Они опять в море, плывут. Дети, позабыв обо всем, смотрели с изумлением на море и на Стамбул, который с каждым мигом отдалялся от них. Опекун не отходил от ребят, с какой-то отцовской заботой каждому старался угодить. Когда ребятам надоело глядеть в морские просторы и бесконечную даль с ее однообразием и когда слегло любопытство, ребята понемногу стали собираться в каюте у того из мальчиков-вайнахов, кто был постарше, – Бохатура.
Этот молодой человек четырнадцати лет, который старался казаться старше своих лет, становился лидером вайнахских ребят, и они таковым его принимали. Просыпался раньше всех, засыпал – позже всех. Ребята немного путали и даже забывали имена. Только один из них не забывал, не путал ни одного имени и каждого называл ясно и четко, с гордостью обращаясь по имени к каждому, требуя обращаться к себе и к другим по имени, которое дали родители при рождении.
В присущей ему манере Бохатур затеял серьезный разговор:
– Послушайте внимательно, неизвестно, что будет с нами по прибытии в страну с названием Египет. Я самый старший из нас, мне четырнадцать лет, по нашему обычаю, старших слушаются, конечно, старший тоже должен быть честным и справедливым. Каждый из нас должен рассказать о себе – кто, откуда, называя род, свое полное имя и имена своих родителей и их предков, – и всегда держать все это в голове и укрепить в сердце, если даже придется жить сто лет. Где бы мы ни были, мы остаемся вайнахами. Кто знает, может быть, мы все вернемся домой в Дягаста (Дяг1аста – это страна, где живут чеченцы и ингуши – вайнахи. – Прим. авт.), а может быть, лишь один из нас вернется домой, и поэтому мы должны знать, чтобы сообщить нашим родным.
Все ребята, даже самый младший из них, слушали Бохатура, как взрослые взрослого мудрого человека.
– Я Бохатур, сын Малсига г1алг1ай из Несар-керта (современный город Назрань. – Прим. авт.) из роду Овши (Аушевы), семьи благородных людей, был похищен неизвестными в горах, когда возвращался от своих родственников вместе с односельчанами, и более года находился в Стамбуле, и всех вас я встретил там же. И еще скажу: никогда никого не бойтесь, ничего страшнее смерти с нами не случится, а смерть не придет, пока ты жив, а когда она придет, то тебя не будет. Не забывайтео нашем благородном происхождении. Мы вайнахи!
После его речи каждый замешкался, как бы вспоминая о том, что он должен говорить. После недолгого раздумья каждый рассказал о себе. История каждого без исключения была в своем роде интересной. Они многое узнали друг о друге.
Бохатур после того, как сказал о себе, обратился к Хан-Бахаду:
– Теперь ты расскажи о себе, кто ты, откуда, кто твои родители и о родословной.
Хан-Бахад на миг растерялся, а потом, подражая Бохатуру, стал рассказывать о себе:
– Я Хан-Бахад, сын Топси из племени шарой, из роду шейха Мухаммада Шаройского. Мне десять лет, у нас большая семья, я из мальчиков самый младший, живем мы в селе Мартане. Я был похищен на рынке в Батуме, где находился по торговым делам со своими тремя дядями по отцу и двумя своими братьями. Вот что пока я могу сказать.
Следующим был мальчик по имени Сурхо.
– А я – Сурхо. Отца мы называли Дади, а взрослые как-то по-другому. Знаю, что мы из вайнахов тейпа белхарой. Родился в ауле Сам-Йоагач, недалеко от аулов Аршты, Галашки и Гажар-Юрт. Я гостил у тети, когда какие-то люди увели меня, и через много-много дней разные люди, обещая отвести меня к родителям, привели сюда. Сколько лет мне, не знаю, может, семь, а может, шесть.
В это время, внимательно слушая и стараясь понять суть беседы, мальчики-казачки Андрей и Сергей ждали своей очереди. Они с первых же дней держались вместе с вайнахами и более-менее понимали, о чем говорят.
Когда очередь дошла до Андрея, он стал рассказывать за себя и за Сергея.
– Я расскажу о себе и Сергее, – начал Андрей. Он говорил медленно и долго, подбирая слова на турецком, арабском вперемешку с русскими словами, вставляя слова из языка вайнахов с помощью Бохатура. Из его мозаичной речи в итоге все поняли, что они из казаков и что Андрею восемь лет, а Сергею – семь.
Оказалось, что Сергей не знает название хутора, откуда он родом, но помнит, что недалеко от них Моздок, куда он часто ездил с родителями на рынок. В последний раз он там потерял родителей, а добрый дяденька вел его домой, да так долго, что он оказался с Андреем в Истанбуле.
– Я – Андрей, станичный. Подпасок. Решил вздремнуть, а проснулся – все чужие. Зато помню имена родителей, прозвища коней, клички собак.
– Я – Бах, а полное имя – Пхарч-Бах, сын Биси – нашхоевец из Хайбаха. Когда мы пошли купаться с братьями в озере, мы увидели попрошаек. Братья узнали их, так как они и раньше бывали в нашем селе. Когда все побежали к реке, я отстал от них. Не знаю почему, но я решил вернуться с ними в село. Они сказали, что знают, как сократить дорогу, и мы пошли через лесок. Один из них утащил меня, затыкая рот. Мама научила нас с сестрой считать на пальцах. Вот, мне восемь лет.