Манагер
Шрифт:
— Ладно. Ну что тебе сказать? Я первая дочь первой жены моего отца, Рагуна, вначале и единственной. Маму звали Орна. Отец — бывший солдат, дослужился до сержанта и когда в конфликтах с Арзумом получил тяжелое ранение — стрелу в легкое — вышел в отставку. Подумал: чем заниматься? И стал разъездным торговцем, благо кое-какие накопления у него были — жалованье, ну и трофеи, так сказать — солдат без грабежа как свадьба без невесты. Торговля шла неплохо, хотя и не очень жирно. За тот период он сумел заработать на хороший дом, в котором мы сейчас и живем. Отец приобрел его по случаю — один чиновник уезжал в столицу и продал этот дом с большой скидкой, так как ему нужны были деньги. Делается это так: подписывается договор при двух свидетелях, платится налог в муниципалитет, где фиксируется эта сделка — там у них есть специальный отдел, — вот с тех пор мы так и живем в этом доме.
А раньше у нас был маленький деревянный домик у городской стены. Вначале жили втроем, а потом появилась Мирака. В поездки мы тоже сперва часто отправлялись втроем,
— А что, он сам не мог купить эти пряности? — не выдержал я. — Какой резон ему тебя ставить на выгодное дело?
— А вот тут-то самое интересное! — засмеялась Рила. — Самые лучшие пряности выращивает одно племя на юге, на границе джунглей и прерии, но все дело в том, что торговать они отказываются! Время от времени они выезжают в города и продают небольшое количество пряностей, покупают то, что им нужно, и снова исчезают в своих степях-лесах. Были попытки наладить с ними деловые контакты, но торговцы возвращались избитыми, голыми до нитки — и зарекались больше туда соваться. Общаться племя ни с кем не желает, никого к себе не допускает.
— И как же ты проникла в их святая святых?
— Штука в том, что племенем правят женщины! И я сумела поехать туда и договориться с великой женщиной племени марунга! Они считают, что мужчины не могут правильно соображать — им бы только махать палками, драться да на женщин залазить, а торговля и хозяйство — только для женщин, только они могут управляться с этими делами, требующими ума и сообразительности. Вот так, мой дорогой! — Рила подмигнула мне и показала язык.
— Не складывается. Что, никто не мог догадаться, и торговцы-женщины не могли бы туда проникнуть без тебя? Почему именно ты?
— Ну, во-первых, личное обаяние, — рассмеялась Рила, — а самое главное — нет женщин-торговцев, понимаешь? Нет их! По нашему закону женщина не может заниматься этой деятельностью официально. Кроме того, женщина не может владеть недвижимостью, получать ее по наследству, передавать ее кому-то — только мужчины. В империи давно поговаривают о том, что этот обычай глупый, древний и неудачный, но воз и ныне там — никто не смеет оспаривать этот закон, так как обычаи прежде всего, и вся наша жизнь состоит из обычаев. Итак: каждый месяц мы отправляемся к марунга, где забираем оговоренную партию пряностей, — мы бы забирали больше, но Мадург не может больше оплачивать, да и нам управляться с большим количеством трудно. Пряностей вообще-то много, и они не редкость, но вот эти пряности, те, которые готовят марунга, с применением каких-то неизвестных составляющих — это редкость, ценимая знатоками, и они стоят денег. За рейс мы зарабатываем двадцать пять тысяч монет, а это довольно много. Правда, были и провалы: грабили нас, ты уже знаешь это, кроме того, надо и охранников нанимать, и дорога требует денег, но дело стоит того. На каждую монету, вложенную в это предприятие, мы получаем монету прибыли. Можно было бы расширить дело, но все не так просто. Почему-то самый большой спрос на эти пряности именно в Арзуме, а наши местные знатоки относятся к марунгским пряностям спокойно, без восторга. Ну, это сложная история, и заканчивается она тем, что я сейчас плыву с тобой в Арзум. Что еще хочешь спросить? Может, лучше продолжим развлечение? — Рила потянулась, потом вытянула босую ногу и стала легонько водить пальчиками по моему бедру.
— Погоди, успеется — впереди еще две недели, сотрешься еще! — отмахнулся я. — Просвещай меня дальше. Кстати, сама-то ты как выучилась грамоте, счету и так далее?
Рила обиженно поджала губы и убрала ногу на свою кровать:
— Меня и Мираку учил отец в поездках, а так у нас есть школы, где три года учат читать, писать, изучают религию и все, что нужно знать человеку, — сестры туда ходили. Если кто-то хочет продолжить образование — идет уже в ученики или к жрецам, или к мастеровым каким-нибудь, или в высшую школу, чтобы стать потом ученым или учителем. Все стоит денег. Например, начальная школа — тысячу монет за год. Высшая, конечно, дороже. Те, кто не может оплачивать, остаются неграмотными. Да все как обычно…
— Скажи мне вот что, самое главное — почему в этом мире нет металла? Почему так дорого золото, почему нет совсем железа или меди?
— А ты что, не знаешь? — Рила прищурилась и посмотрела на меня. — Что, в джунглях, у акома, есть железо? Или много золота?
— Давай так сделаем: считай, что я совсем не от мира сего и ничего не знаю. Ладно? Потом я, что смогу, и тебе расскажу. Но пока спрашиваю я, согласна?
— Ох, темнишь ты, мой принц, ох и темнишь! Ладно, потом я кровь из тебя выпью! Металлов у нас мало, факт. Как учат наши боги, металлы — суть зло, можно использовать металлы только для изготовления монет, причем те, которые можно найти глазами — в реке, или земле, но их у нас очень мало. Из металла нельзя делать оружие, инструменты, вещи — запрещено богами. Исключение допускается редко и только с разрешения Верховного жреца — он находится в столице и фактически второй император, только духовный. Он выбирается из верховных жрецов всех богов на двадцать лет, если доживает. — Рила закашлялась. — Трудно тебе вбить в голову то, что мы учили несколько лет! Ты хоть запоминаешь то, что я говорю?
— Запоминаю. Ты закончила так… — И я повторил то, что она говорила мне, слово в слово.
— Ну, ты даешь! — восхитилась Рила. — Это ты что, раз услышишь — и на всю жизнь? И ты молчал, что так умеешь? Вот ты мунга!
— Сама ты мунга! Я и не знал, что так умею, — не так давно обнаружил за собой такие способности. Да суть не в том, дальше давай!
— Так вот, металлы под запретом и умения что-то делать из них тоже под запретом. Ходят легенды, что много-много сотен лет назад, в незапамятные времена, люди умели обрабатывать металлы и делать разные приспособления из них. Из той эпохи пришли вещи, которые… некоторые из них ты и сам видел. Например, петли городских ворот. Им тысячи лет, может, десятки или сотни тысяч лет — никто не знает, сколько им лет. Все металлические предметы, указом императора, сдаются в казну за большое вознаграждение. Очень большое — сотни тысяч монет. Владеть ими очень выгодно. Но опасно. Очень опасно. Ты уже в этом убедился. Что еще интересует?
— Структура государства и, в частности, города. Я знаю, что управляют империей семьи и император. Кто управляет городом?
— Наместник. Его назначает император своим указом. Наместник заведует всей жизнью города. В его подчинении находятся регулярные войска, а также стража. Войско оплачивается из государственных источников, стража зарабатывает себе сама — то есть живет за счет местных налогов, и, соответственно, она занимается поборами, защитой торговцев и бандитов — всех, у кого есть деньги. Гарнизон регулярных войск не вмешивается — до тех пор, пока не начинаются бунты или не происходят какие-то массовые катастрофы, но основная их деятельность, кроме усмирения бунтов и волнений, — защита берегов от нападений врагов, того же Арзума. Да в общем-то, честно говоря, они занимаются тем, что прикажет им император, — хоть вешать бунтовщиков, хоть перебить стражу — что скажут, то и сделают. Это противовес местной власти. Главный стражник формально подчиняется наместнику, но на самом деле часто действует без его одобрения. На это смотрят сквозь пальцы до тех пор, пока он не начинает наглеть — налоги снижаются, доход империи падает. Тогда смещают главного стражника. Доходит до кровопролития. Сейчас стражник в городе не очень сильный, зато наместник — серьезный мужчина, опытный вояка и, говорят, почти не берет взяток. Вранье, конечно, в наместники только и идут, чтобы иметь побольше денег. Скорее всего, берет, но только у своих. Все назначения в городе на выгодные должности делаются номинально наместником. Но вот пример — Амунг. Кто поставил на должность, на которой можно заработать огромные деньги, такого мерзкого урода? Ты знаешь кто? Каралтан. Например, он сообщает наместнику, что желает видеть на должности, освободившейся после смерти прежнего смотрителя, некого человека — и настоятельно рекомендует взять его на эту должность. Что, наместник будет протестовать против этого решения? Не будет. Так возникает Амунг. Он постепенно захватывает и другие сферы влияния рынка — обеспечение едой, одеждой, вещами, всем, чем угодно, вытесняя при этом тех бандитов и купцов, что уже занимались этими делами. Теперь, когда Амунг умер и неизвестно, кто будет на его месте, начнется передел собственности. Те, кто реально может претендовать на эту должность, будут следить за своими конкурентами, бороться за влияние, за поддержку наместника и важных людей в столице, отвозя туда огромные деньги в виде подношений. Тех мелких бандитов и купцов, что заняли свои маленькие ниши во время правления на рынке Амунга, будут двигать, убирать, убивать. Те, кто останется, перейдут под крыло к новому ставленнику, и все пойдет заново…
— Да это все понятно. Что-то подобное я уже видел.
— Где видел? — сразу уцепилась за слово Рила. — Как ты мог это видеть в лесу? Ага, попался! Ты не в лесу ведь жил, не в лесу! Слушай, может, хватит темнить? Я за тебя в огонь, считай, лезу, а ты от меня скрываешь что-то? Не стыдно самому-то?!
— Стыдно. Но еще хуже, если ты где-то брякнешь языком, он у тебя вон какой острый, а потом случится беда. И для тебя, и для меня. Я не хочу подвергать тебя опасности.
Я помолчал, всем существом чувствуя нарастающую обиду подруги. Между нами как будто встала стена из этакого мутного стекла — вроде и видно, но уже не очень слышно, и дотронуться до души нельзя… и я решился, ударил по этой стене со всей мочи так, что полетели стекла: