Манагер
Шрифт:
Еще через день наш бодрый ветер сменился глубоким штилем, таким, что море застыло сверкающим зеленым зеркалом.
Капитан и офицеры команды за обеденным столом были хмуры и неразговорчивы, и только вездесущая Рила сумела вытащить из них нужную информацию:
— Капитан, скажите, а чего вы так скучны и хмуры, как будто кто-то умер? Не поделитесь ли своими мыслями? Я же вижу, что вы сильно озабочены! Ну, перестал ветер дуть, потом начнет. И что такого?
— Вы не понимаете, госпожа Рила. Видите, там, на горизонте, темное маленькое облачко? Вы заметили, что наши матросы убрали все паруса, задраили люки и привязали все, что лежит на палубе? Молитесь
Я остановил его:
— Скажите, как далеко мы находимся от Арзума? Как вы предполагаете, откуда будет ветер и куда нас понесет?
— Ветер? С той стороны, где облачко. Значит, нас потащит в сторону Арзума. До него сутки пути нормальным ходом. Сколько теперь займет переход до Арзума и куда нас вынесет — я не знаю. Это только богам известно. Есть догадки, но они очень нехорошие, и я о них промолчу.
Ураган ударил уже под вечер. Все, кто представляет себе девятибалльный шторм просто сильным ветром, жестоко ошибаются. Это реально страшно… Откуда я знаю, что шторм девятибалльный? Не сомневаюсь, что такой. Ну какой еще может быть по мою несчастливую голову? Конечно, девятибалльный, такой, чтобы летать по каюте, как мяч, чтобы вещи стали живыми и скакали, ударяя нас по головам так, что искры сыпались из глаз.
Собрав свою «команду» в начале шторма, я сразу объявил:
— Ребята, есть у меня нехорошие предчувствия, поэтому, как только начнется ураган, все в нашу каюту. Оденьтесь, обуйтесь и… приготовьтесь к худшему.
Да, у меня опять были видения. Я видел, как, захлебываясь, плаваю в воде, держась за какой-то обломок, а рядом, захлестываемая пенистыми волнами, держится темная голова Рилы, с короткими волосами и вытаращенными от ужаса глазами. Видел, как исчезает в воде мальчишка, Карнук, после удара по голове здоровенной бочкой с маслом, и как я едва успеваю спасти от точно такого же удара Диену…
Я не сказал им ничего о том, что я видел, но все сбылось.
Нас утащило ветром далеко на север, на побережье Арзума, подальше от его больших городов, от цивилизации, в место, где нашло свой конец множество кораблей, в место, где на дне морском упокоились капитан Силиран, Карнук и много, много матросов из команды славного «Ловца удачи». Не поймал он в этот раз удачу, не поймал…
Да и мы не особенно-то могли ею похвалиться. Все, что я сумел спасти из нашего имущества, когда мы все-таки выбрались на твердую землю, это был мой меч (я вцепился в него, как клещ, и не отдал морю!), немного арканакских монет, несколько драгоценностей в кармане да одежда, что была на нас. Все остальное забрало море — наши деньги, наши припасы, нашу одежду… и нашего паренька. Злая шутка судьбы — выжить в застенках Амунга, чтобы утонуть на рифах Арзума!
Я заставил себя не думать о том, что косвенно именно я стал виновником того, что он утонул. Не поехали бы в Арзум, остался бы жив? Наверное… но думать нужно было не о том.
Мы выбрались на скалы прибрежного рифа, через который прокатывались волны, и просидели там всю ночь, перекрикиваясь и клацая зубами от холода. Мне-то было нипочем — ну холодно, да, но Семя не позволило бы мне заболеть, а вот за мою команду я сильно опасался — простуды им не миновать.
Вцепившись
Я по очереди засовывал девчонок, по одной, в центр, и все остальные согревали их своими телами, потом они менялись. Девушки подталкивали и меня погреться, но я, по понятным причинам, категорически отказался — им тепло было нужнее. Рункад тоже мужественно отказался греться в центре, заявив, что он настоящий воин, а воин переносит лишения легко, как и подобает воину! При этом его зубы клацали так, что с этакой морзянкой, да еще с диким акцентом, его слова еле-еле можно было понять.
Оставшихся в живых членов команды разбросало по разным сторонам — мы не видели никого из матросов или офицеров. О том, что капитан погиб, я знал точно. При ударе корабля о рифы упавшая мачта раздробила ему голову, и кровь морехода смешалась с холодной морской водой… тело смыло набежавшей седой волной.
К утру волнение стало утихать, а когда рассвело, наступил полный штиль.
Оглядевшись, я увидел, что мы находимся метрах в двухстах от берега, растолкал своих измученных уснувших спутников и потребовал, чтобы они лезли в воду и плыли к берегу.
Как оказалось, Диена и Норсана совершенно не умели плавать — да и кто их учил бы? Рила и Рункад заявили, что плавают как рыбы, потому они будут поддерживать девушек в воде. Их слова меня не убедили, но делать было нечего — все потихоньку спустились в воду и поплыли к берегу.
Неожиданно оказалось, что моя подруга и бывший раб плавают и правда недурно — получше меня, во всяком случае, и даже имеют понятие, как сделать, чтобы две неумехи, два плавающих топора не утянули их на дно. Как только Диена с вытаращенными глазами полезла на Рилу, рефлекторно пытаясь ее утопить, та с ходу врезала ей в челюсть, с завидным умением оглушив, и тут же взяла на буксир за шкирку, как бревно.
Примерно то же самое проделал Рункад, так что появилась надежда доплыть.
Нам еще раз повезло: по дороге попалась здоровенная стлань, которую смыло с корабля — а может, это был какой-то деревянный поддон, — но в любом случае мы с облегчением загрузили туда Диену и Норсану, прицепились сами и, бултыхая ногами, продолжили путь к земле.
Покрытый галькой берег был усыпан кучами различного барахла — бочками с маслом, кусками обшивки, всей той ерундой, что раньше хранилась на корабле, а потом была безжалостно выброшена из него на землю, как содержимое рваного кошелька.
Поддон тупо ударился о дно возле берега, мы встали на ноги и, шатаясь, вышли из воды — вот так мы и ступили на вожделенный берег Арзума.
Глава 14
Солнце грело левую щеку, но после ночных «душевых процедур» на голой скале рифа очень уж не хотелось просыпаться — сквозь сон мне слышались голоса… и это были не голоса членов нашей команды.
Я разомкнул глаза и увидел рядом с нами на прибрежной гальке группу вооруженных людей, которые что-то негромко говорили, глядя на нашу живописную компанию, вольготно расположившуюся на берегу под дневным солнышком и сопевшую, как младенцы.
Окружившие нас сомнительного вида вояки говорили на арзумском языке, и тех знаний, что я почерпнул у Рункада во время плавания, мне хватило, чтобы понять: бравые ребята оживленно решали — то ли нас убить и ограбить, то ли вначале ограбить, потом убить, то ли ограбить и взять в рабство.