Манагер
Шрифт:
Они напоминали номера кемпинга, только без телевизора и больших окон. Вместо стекол тут использовали маленькие пластинки слюды, которые были вставлены в решетчатую раму. Они плоховато пропускали свет, но вполне достаточно, чтобы можно было рассмотреть интерьер комнаты: двуспальную кровать, деревянный шкаф в углу, столик, тумбочку — обычный спартанский набор провинциальной гостиницы.
— Помыться можно будет в умывальной комнате — там у нас стоят корыта, после обеда сразу можете пройти туда, — тараторил трактирщик, — там же можно постирать одежду. Если хотите, это сделают
— Да, было бы неплохо, — заметил я. — Добавить еще денег или пока хватает?
— Хватает, потом мы еще обсудим окончательную сумму — зависит от того, сколько вы будете у нас отдыхать.
— Скажите, а нельзя ли тут купить повозку — мы направляемся в столицу, не пешком же туда идти. Да и припасов нам надо закупить…
— Можно попробовать приобрести повозку и загаров в селении рядом, в часе пути отсюда, там есть такой Заруга, бывший купец, он теперь на покое и вроде как решил продать своих двух загаров и повозку, можно с ним договориться по сходной цене, слуга его говорил. Там же можете закупить у крестьян продукты. Если что, я тоже могу вам продать кое-что из того, что у нас пекут или жарят. Вернее, могу продать все, что надо.
— Мы это обсудим, а пока что… есть очень хочется, давайте-ка мы займемся обедом.
— Да, да, конечно! — Трактирщик побежал вперед, в обеденный зал, а мы пошли следом за ним, предвкушая плотное угощение.
Оно и правда оказалось добротным: порции были огромными, рагу из дичи острым и вкусным, пироги сочными, а пиво холодным и шипучим. Я чувствовал, как мой организм впитывает поступающие калории, как иссохший песок поглощает вожделенные капли дождя, и с удовольствием отмечал про себя, что силы ко мне возвращаются. Исчезала противная слабость, очищалась болевшая голова, уже не тряслись мелкой дрожью усталые руки. Мои ребята тоже повеселели, на их лицах было написано удовольствие от процесса поглощения вкусностей, и я успокоился — все идет нормально.
Через час мы все были сыты и довольны, и жизнь уже не казалась такой неудачной и злой.
— Ребята, сейчас девушки пойдут в купальню, отмываться, а мы с Рункадом отправимся в соседнюю деревню, надо переговорить кое с кем. Вернуться рассчитываем часа через три-четыре, в общем, к вечеру. Ты как, Рункад, не против?
— Как я могу быть против? — пожал плечами парень. — Если вы идете, я должен вас сопровождать, это без всякого сомнения.
— Хорошо. Девушки, отмываться и отдыхать! Пошли, Рункад.
Я расспросил трактирщика, как нам пройти к селению, где осел бывший купец. Оказалось, это километрах в трех-четырех вбок от основной дороги, хорошим ходом — минут сорок.
Действительно, путь до селения Ванунга не занял много времени. Первые строения показались уже через полчаса, а еще минут через пятнадцать мы стояли у большого дома, сложенного из толстых бревен и окруженного высоким забором с широкими воротами. На этот дом нам указал прохожий крестьянин, тащивший на плече мешок с какими-то овощами, беспрестанно вываливавшимися из плохо завязанной горловины:
— Тут, тут Заруга живет! Только вы стучите громче, а то он любит выпить, нажрется и спит —
«Явно у Заруги не сложились отношения с местным народом, — подумалось мне. — А то, что он хорошенько поддает, нам даже на руку: может, дешевле повозку отдаст, в конце концов».
Бились мы в ворота с полчаса, не меньше — долбили и ногами и руками, потом отчаявшийся Рункад предложил мне вынести ворота фаерболом и следом хорошенько отлупить этого купца, или кто он там такой.
В конце концов наши мучения были вознаграждены тем, что возле дома появился мужичок лет шестидесяти, который, усмехнувшись, спросил:
— Что, не получается? Спит пьяный, не иначе! Айда сюда — сейчас войдем! Чего хотели-то от Заруги? Не иначе повозку с загарами посмотреть? Я сказал трактирщику, что он продает их. Чего повозке гнить, а загарам жиреть в стойлах — пусть лучше люди пользуются. Все равно он больше уже торговать не будет. Я его слуга, одновременно и конюх — все меньше работы мне будет.
Я никак не мог вклиниться в монолог словоохотливого мужика и только кивал: да, повозка! да, загары!
Мы проникли в дом через неприметную калитку, которая открывалась хитрым образом: слуга чего-то там потянул палочкой с крючком, доставая через забор, — калитка и открылась. Не зная, и не догадаешься, что так можно открыть. А догадаешься — не найдешь, чего и как зацепить крючком. Деревенская хитрость…
Мы остались у порога, и я слышал, как слуга кричит в доме:
— Вставай, хозяин! Тут пришли смотреть повозку и загаров! Покупатели пришли!
Довольно долго ничего не было слышно, кроме ругани слуги и мычания, похожего на брачный рев марала — ы-ы-ы-ы! у-у-у-у! Потом в дверях все-таки показался Заруга. Наверняка это был он — мужчина тоже лет около шестидесяти, опухший от пьянства, который стал цепко осматривать все вокруг, включая нас, маленькими острыми глазками.
Он пошатнулся, ухватился за косяк двери, встал прямо, поддерживаемый верным слугой, потом с трудом произнес хриплым голосом:
— Значит, покупатели? Демоны вас задери… отдохнуть не дадут… приболел я немного. Идите, смотрите повозку и загаров, Андруг вам покажет. — Затем Заруга пошатнулся и с грохотом упал назад, на дощатый пол, исчезнув в темноте коридора.
Подумалось: «Вот и каюк нашей сделке. Похоже, Заруга закончил свою жизнь в этом бренном мире, чтобы в следующей реинкарнации стать трудолюбивым, а самое главное — непьющим… загаром».
Снова вылетела порция ругани, изрыгаемой слугой, а потом появился и он сам:
— Пошли, покажу вам!
— А он там… не того? Живой? — осторожно поинтересовался я. — Есть с кем сделку по покупке заключать?
— Да чё ему сделается — одной шишкой больше, одной меньше. Как жена померла, совсем спился… Она только и держала его в руках. Жаль, чахотка ее съела, не смогли вылечить. Ну, пошли, покажу вам и повозку и загаров. Если понравится, я его все-таки как-нибудь протрезвлю, договоритесь о цене. Айда за мной.