Мандустра
Шрифт:
Дамы расположились в шезлонгах и целовали у Козлика ручки. Козлик был счастлив и смотрел на горизонт, утверждаясь в мысли, что Луна — кругла, как апельсин.
В это время Незнайка, зайдя в чудный кабачок, пил маленький двойной и размышлял о сущем.
Потом он встал и пошел к Козлику.
— Эй, Козлик! — крикнул он, высматривая друга в методичном покачивании трахающихся на пляже тел.
И спустя какое-то мгновение недовольное личико приподнялось над поверхностью.
— Незнайка,
Незнайка сел на камень, закурил.
Козлик пришел — полуголый и счастливый.
— Это — дама, приятная во всех отношениях! — сообщил он, приобняв друга за талию.
— Я знаю, Козлик, — сказал Незнайка. — Но грустно мне опять почему-то. Ведь мы в клетке, мы здесь, словно обезьяны, зачинающие детенышей на радость людской толпе. Я осмотрел почти всех коротышек, но все они слишком мелкие. Нам нужна власть, понимаешь, Козлик, потому что мы все равны; и несправедливо нам с тобой сейчас кайфовать, в то время как наши братья в городах не имеют никакой работы и ночуют под мостами и на скамейках!..
— Ты прав, конечно, но что же нам делать?
— Мы должны восстать и свергнуть для начала руководство Острова дураков.
— Незнайка, — вкрадчиво произнес Козлик, — но здесь же слишком вредный воздух. Пока мы будем все это делать, мы обязательно превратимся в баранов, а тогда — прощай, великие идеи! Я считаю, что нам нужно бежать отсюда, бежать во что бы то ни стало, и там — за океаном образовать подпольную партию с целью свержения руководства Острова дураков!
— Нет, брат, — резко сказал Незнайка, — ты это брось. Здесь моя судьба, и я разделю ее с моими ближними. Чем я лучше самого последнего из здешних коротышек?
— Ты — самый умный из нас, — серьезно ответил Козлик.
Они помолчали, думая о чем-то своем.
Потом Козлик крякнул, ударил себя по коленям и сказал:
— А может, ты и прав, черт этакий! Пойдем, пропустим по рюмочке в честь нашей победы!
— Вот это другой разговор, брат! — улыбнулся Незнайка, и они пошли.
Был уже вечер, свет мерк внутри лунной тверди, и где-то вдалеке, наверное, голубела загадочная Земля, на которой росли гигантские растения.
В баре им налили виски, и Козлик хватанул стакан, не закусывая. Незнайка попросил содовой и медленно потягивал напиток, не в состоянии избавиться от тревожных настроений. Они пьянели, чувствуя недостижимость своих задач.
Незнайка вдруг ударил по столу кулаком, словно готовый сопротивляться до последнего.
— Козлик… — мучительно произнес он. — Пошло все к черту… Где эти… бабы… как их там…
— Успокойся, брат, я сейчас, — сказал Козлик, что-то шепнув бармену.
— Козлик… — повторил Незнайка, оседая на стол. — Где эти тупые голые тела… этих ярких женщин…
— Не волнуйся, друг, все в порядке, ты лучше поспи, — озабоченно тараторил Козлик, выпивая стакан
— Козлик… — опять повторил Незнайка, потом крикнул что-то очень громкое и рухнул на пол, извиваясь в судорогах, словно готовился стать матерью.
— Что с тобой? — спросил его Козлик, наклоняясь.
Но Незнайка, ударяясь головой о пол бара, уже ничего не мог слышать; он дергался и кривлялся, точно больной, закрыл глаза, словно возбужденная женщина, и повторял онемелым языком только одно членораздельное слово — «бараны» — совсем как Распутин в фильме Элема Климова.
— Оставьте его, — улыбнулся бармен. — Не видите разве, что он уже шерстяной?
— Нет! — вскричал Козлик, отступив. — Только не он… Ты видишь? — сказал он, подняв глаза кверху. — Ты слышишь? И ничего не сделаешь? Так будь же проклят!
Он бережно погладил уже вполне баранью мордочку Незнайки и вышел из бара, ни на кого не оглядываясь.
Позже, жарясь в виде шашлыка к столу Скуперфильда, Незнайка так и не знал, где же есть его бессмертная душа, и вошла ли она в иную реальность.
Рассвет погружал всю Луну в радостное сияние надежды, но все было тщетно и бессмысленно в этом забытом всеми подземном мире.
Знайка был в Солнечном городе.
ЦАРЬ ДОБР
В середине XXI века православной эры (у них, кажется, это называется третьей декадой Пепси-Хиджры) Земная Россия стонала, раздираемая конфликтами Полного пиздеца — так один журналист тогда метко охарактеризовал страшный кризис, окончательно разрушивший жизнь великой страны.
Дальний Восток и Сибирь заселили китайцы, практически изгнав плохо размножавшихся русских с обжитых мест и перемешавшись с якутами и прочими северными монголоидами. В конце концов Пекин заявил о создании Новой Поднебесной империи, которая заняла пол-Азии и рвалась дальше на Запад, за Урал. Но там ее сдерживала Татаро-Башкирская орда, подчинившая огромную территорию, включающую Поволжье и даже треть Костромской области. Только Республика Мария оставалась последним русским бастионом среди расплодившихся тюрков, но тамошнее коренное население буквально выживало славян, не брезгуя любыми средствами, включая даже строительство концлагеря Кацапий Освенцим.
Куда было деваться русскому человеку?! С севера угрожали пробудившиеся после долгого исторического сна скандинавы, почти без боя взявшие некогда грозный Санкт-Петербург, жители которого будто и не заметили перемены власти. Отряды финнов двигались к Москве, объявив ее своей прародиной и поставив цель «выгнать туземцев обратно в днепровские степи», но там процветали воинственные украинцы, которые вместе с поляками медленно, но верно покоряли и заселяли западные территории. Юг, после окончания Третьей Чеченской войны и победы в ней Объединенных сил Кавказа, колонизовался Турцией, а она, будучи членом НАТО, совершенно не препятствовала повсеместному созданию в Краснодарском и Ставропольском краях бесчисленных миротворческих баз, сводящих на нет начавшееся было казачье сопротивление. Ивановская область пока еще не ощутила на себе гнет чужеземцев, поскольку про нее просто забыли, и в Кремле оставалось русское правительство, с которым все заинтересованные стороны вели бесконечные переговоры.