Манхэттен
Шрифт:
Он лежал среди высоких настороженных комодов и шкафов. С улицы доносились крики и шум колес, изредка звуки далекой музыки. Ноги его болели, точно отваливались, и, когда он закрывал глаза, он мчался сквозь пылающую темноту на красной пожарной машине, изрыгающей огонь, искры и разноцветные шары.
Июльское солнце проникало сквозь щели старых ставен в контору. Гэс Макнил сидел в соломенном кресле с костылями между колен. У него было белое, опухшее после больницы
– Сядь лучше около меня, Нелли. Адвокату может не понравиться, что ты сидишь за его столом.
Она сморщила нос и встала:
– Гэс, ты напуган до смерти.
– Ты тоже была бы напугана, если бы попала, как я, в лапы к железнодорожному доктору. Он выстукивал и выслушивал меня как арестанта, а потом еще этот адвокат сказал, что я на сто процентов нетрудоспособен. По-моему, он врет.
– Гэс, делай то, что я тебе говорю. Держи язык за зубами, пусть другие болтают.
– Ладно, я не пикну.
Нелли встала рядом с ним и погладила его курчавые спутанные волосы, падавшие на лоб.
– Как хорошо снова быть дома, Нелли! Опять ты будешь стряпать… и вообще…
Он обнял ее за талию и притянул к себе.
– А может, я больше не хочу стряпать?
– Ну, не знаю… Что мы будем делать, если не получим этих денег?
– Папа поможет нам, как помогал до сих пор.
– Бог даст, я не останусь калекой на всю жизнь.
Джордж Болдуин вошел, хлопнув стеклянной дверью. Засунув руки в карманы, он остановился и поглядел на мужа и жену. Затем, спокойно улыбнувшись, сказал:
– Ну, господа, все улажено. Как только будет подписан отказ от дальнейших претензий, юрисконсульт железной дороги вручит мне чек на двенадцать с половиной тысяч долларов. Это сумма, на которой мы сошлись.
– Двенадцать тысяч, черт возьми! – задохнулся Гэс. – Двенадцать с половиной тысяч… Подождите минутку! Вот вам мои костыли, я пойду – пусть меня переедут еще раз. Расскажу эту штуку Мак-Джилликэди. Увидите, старый негодяй сейчас же бросится под товарный поезд. Мистер Болдуин… сэр… – Гэс приподнялся. – Вы великий человек. Правда, Нелли?
– Правда.
Болдуин старался не смотреть ей в глаза. Он нервничал, его знобило, ноги его ослабели и дрожали.
– Теперь вот что… – сказал Гэс, – возьмем кеб, поедем к Мак-Джилликэди и промочим горло в отдельном кабинете. Я плачу. Мне нужно подкрепиться. Едем, Нелли!
– Мне бы очень хотелось, – сказал Болдуин, – но боюсь, что я не смогу. Я все эти дни очень занят… Только подпишите, пожалуйста, перед уходом вот эту бумажку, и я завтра получу для вас чек. Распишитесь здесь… и здесь.
Макнил подковылял к столу и нагнулся над бумагами. Болдуин чувствовал, что Нелли пытается подать ему знак. Он
– Почему ты не хотел смотреть на меня? – сказала она, задыхаясь.
– Я не мог при нем.
Он протянул ей кошелек. Она обвила руками его шею и крепко поцеловала его в губы.
– Что мы будем делать? Прийти мне сегодня? Теперь Гэс опять будет напиваться до бесчувствия.
– Нет, не могу, Нелли… Дела, дела… Я ужасно занят.
– Ах, ты занят?.. Ну как хочешь.
Она хлопнула дверью.
Болдуин сидел за столом и кусал костяшки пальцев, уставившись невидящим взглядом в бумаги.
– С этим надо покончить, – сказал он вслух и встал.
Он ходил взад и вперед по узкой комнате, глядя на полки, заставленные юридическими книгами, на календарь, на телефон, на пыльные квадраты солнечного света у окна. Он посмотрел на часы. Пора завтракать. Он провел ладонью по лбу и подошел к телефону.
– Сорок пять девяносто два… Мистер Сэндборн? Что вы скажете, Фил, если я зайду за вами и мы вместе позавтракаем? Вы свободны?.. Конечно… Знаете, Фил, я выиграл дело молочника. Доволен как черт. По сему поводу угощаю вас завтраком. Пока…
Он, улыбаясь, отошел от телефона, взял шляпу, аккуратно надел ее перед зеркалом и поспешно спустился вниз. На нижней площадке он встретил мистера Эмери из фирмы «Эмери и Эмери», помещавшейся в первом этаже.
– Ну, как дела, мистер Болдуин?
У мистера Эмери из фирмы «Эмери и Эмери» были седые волосы, седые брови, лошадиные челюсти и плоское лицо.
– Прекрасно, прекрасно, сэр.
– Говорят, вы делаете хорошие дела… Я что-то слышал про Нью-Йоркскую центральную железную дорогу…
– О, я столковался с Симзбери помимо суда.
– Хм… – сказал мистер Эмери из фирмы «Эмери и Эмери».
Они уже прощались, когда мистер Эмери вдруг сказал:
– Заходите к нам как-нибудь пообедать.
– С удовольствием.
– Я люблю поболтать с младшими коллегами… Я черкну вам накануне несколько слов… Как-нибудь вечерком на той неделе. Посидим, поболтаем.
Болдуин пожал испещренную синими жилками руку и пошел по Мэйден-лейн, бойко расталкивая толпу. На Перл-стрит он взобрался наверх по крутым ступенькам черной лестницы, на которой пахло пережаренным кофе, и постучал в матовую стеклянную дверь.
– Войдите, – раздался низкий бас; смуглый человек без пиджака вышел ему навстречу. – Алло, Джордж! Я думал, что вы никогда не придете. Я адски голоден.
– Фил, я угощу вас лучшим завтраком, который вы когда-либо ели.
– Ну, я только этого и жду.