Мани и манихейство
Шрифт:
Итак, согласно этим представлениям, получается, что светлые частицы, еще присутствующие в материи, находятся частью в мире растений, частью в отпрысках демонических сил.
Прежде чем продолжить рассмотрение системы Мани, мы хотим, чтобы лучше понять этот мотив, бросить взгляд на миф, который стоит за «соблазнением архонтов».
В средне-иранских текстах Третий Посланник попарфянски зовется: Narлsafyazd и по-средне-персидски: Narлsahyazd. Эти формы являются абсолютно точными средне-иранскими, западными языковыми соответствиями авестийскому Naryasaha, в книжном пехлеви (как ученое слово): Nлryфsang.
В описаниях зороастрийской религии, которыми мы располагаем благодаря Феодору бар Конай, до нас дошел мифологический
Позже мы вернемся к этическому аспекту этого мифологического рассказа, когда мы будем рассматривать взгляды Мани на сексуальную жизнь. Здесь же речь идет только об определении возможных соответствий с манихейским мифом. Нарсе — хотя он понимается здесь не как андрогенный, а как мужской персонаж — выставляется добрым божеством напоказ перед женскими существами, мыслимыми как злые (они противопоставляются праведникам!). Праведников защищает Ормазд, женщин, напротив, Ахриман. Нарсе показывается перед женщинами нагим, чтобы возбудить в них похоть. Они охвачены страстным желанием и хотят соединиться с ним.
Различия настолько же очевидны, сколь и совпадения, и подчеркивать их особо вовсе не обязательно. Путем сравнения с соответствующим местом из Бундахишна стало возможно реконструировать первоначальный иранский миф и определить его как зерванитский. Правда, мы еще не знаем, изменил ли Мани детали зерванитского мифа и ввел его в свою систему лично или уже в зерванизме присутствовала трактовка, соответствовавшая манихейскому типу. В любом случае тема «соблазнение архонтов» приводит нас к тому же источнику, который мы уже неоднократно встречали, аименно к зерванитской религии.
Вовсе не удивительно, что манихейский миф устанавливает своеобразную связь между частицами света и спермой. И в этом случае Мани также исходит из воззрений, господствовавших в его время. Древнегреческие медицинские школы считали, что сперма, выходящая из спинного мозга, является огненным флюидом: pneuma. За этими медицинскими спекуляциями стоит мифологическое представление, которое мы также встречаем в индоиранской культуре. Предпосылкой всех подобных теорий является то, что высший элемент в человеческом теле есть огонь. Человек как микрокосм создан, как и весь космос, из огня, воздуха, воды и земли. Душа есть огненное дыхание, anima inflammata, по Цицерону (Disput. Tuscul. 142). Сперма является огненной субстанцией и, как уже было сказано, рассматривается как pneuma. Солнце, луна и звезды также состоят из огнеподобной субстанции. Оттуда происходит высшее Я человека и туда оно возвращается.
Нелегко сказать, заимствовал ли Мани эти представления через иранское или эллинистическое посредство. Вероятно, эти теории были хорошо известны гностикам из Харрана, которые много занимались медицинской теорией и практикой. Однако следует также предположить, что они вообще были широко распространены в Месопотамии и принесены туда иранскими и индийскими врачами. В этом случае Мани, как всегда, является сыном своего времени.
Глава IV. Учение Мани (II)
1. Ответные действия материи
Чтобы иметь возможность удержать часть света, которая еще оставалась у нее, при помощи Материи в лице «Похотливости» (иранское: Az) разрабатывается хитроумный план. Она хочет сконцентрировать большую часть света в индивидуальном творении в качестве противовеса творению божественному. Для осуществления этого плана избираются мужской демон, Ашкалун (Сакла), и демоница, Намраэль. Чтобы воссоединить павшие на землю частицы света, которые присутствовали в уродцах, Ашкалун проглатывает всех этих уродцев мужского рода, в то время как женские передаются, соответственно, Намраэли. Затем Ашкалун вступает с Намраэлью в сексуальную связь, и она рождает от него сначала Адама, затем Еву; первая пара людей. Таким образом, человечество возникло благодаря отвратительному сочетанию каннибализма и секса, как правильно подчеркивали. Тело как чисто животная форма проявления архонтов и похоть, libido, которая в полном соответствии с планом материи побуждает человека к зачатию и рождению; это тело и эта похоть суть наследство демонического происхождения людей. Однако мир света не может и не хочет оставлять людей во власти мира демонических сил. В лице Адама собрана большая часть оставшегося на земле, не освобожденного света, и именно поэтому сначала предметом исходящих от мира света попыток спасения становится Адам.
Эта попытка протекает по тому же образцу, что и спасение Первочеловека. Адам создан материей слепым и глухим, совершенно не осознающим присутствия в нем искры света. Он является жертвой окружающих его демонов и погружен в глубокий сон. Но тут приближается спаситель, которого наделяют разными именами и который является воплощением Третьего Посланника. Его зовут Сыном Бога или Ормаздом (то есть Первочеловеком) или «Иисусом, Сиянием Света», «Иисусом- Сиянием» (по-сирийски п§ 6' zоwв). Эти два имени, Ормазд и Иисус естественным образом распределяются между сирийской и иранской традициями. Очевидно, что в рамках системы он является Сыном Бога и инкарнацией спасительного разума. Он есть Нус или Вахман (Манвахмед).
Он хочет спасти в Адаме свой собственный Нус, или, вообще говоря, свою собственную душу. Своим зовом он пробуждает Адама от смертного сна, встряхивает его, открывает ему глаза, выпрямляет его, проводя обряд изгнания демонов, которыми он одержим, показывает ему заключенную во всей материи и страдающую душу света, раскрывает ему его двойственное происхождение, ибо его тело происходит от демонических сил, а его дух или его душа, то есть его духовный принцип — из небесного мира света. Он сообщает ему спасительное знание, гнозис, знание о том, что было, что есть и что будет. Последнее представляет собой индоиранскую формулу, которую мы обнаруживаем уже в древне-индийской литературе и которая вновь появляется в зороастрийском катехизисе. Впрочем, вся эта картина, вплоть до отдельных выражений, точно следует образцу, которым мы располагаем в пробуждении Адама (души) в мандейской литературе (ср. Ginzд, s. 34, 2Iff., 112, 14ff., 550, Iff.).
«И тогда исследовал Адам сам себя и узнал, кто он», гласит рассказ, приведенный Феодором бар Конай.
Он говорит:
Увы, увы создателю моего тела и тем, кто сковал мою душу и мятежникам, поработившим меня!
Выражение «мятежники» вновь появляется в мандейской литературе как обозначение демонических сил, враждебных миру света, и даже переходит в словоупотребление Корана (ср. также ниже с. 142).
Мы обнаруживаем ряд параллельных сцен: зов Духа Живого, пробуждающий Первочеловека; пробуждение Адама благодаря Сыну Бога (Ормазду-Иисусу), Сиянию Света, напоминание, которое спаситель обращает к человеческой душе, опутанной оковами материи. Пробуждение Первочеловека происходит в области макрокосма, пробуждение же индивидуального человека — в сфере микрокосма. Между ними находится пробуждение Адама, в котором в потенциальном бытии объединены все микрокосмические человеческие души.