Маниту
Шрифт:
Я улыбнулся.
— А какова здесь моя роль?
— Моя тетя была у вас раз или два. Ее фамилия Карманн. Я живу у нее. Она не знает, что я у вас, но она всегда мне вас хвалила, поэтому я подумала, что, может, можно попробовать и мне.
Что ж, приятно было услышать, что мои оккультные услуги ценились. Миссис Карманн была милейшей пожилой дамой, верящей, что ее умерший муж постоянно пытается завязать с ней контакт откуда-то из мира духов. Она приходила ко мне два или три раза в месяц, как только милейший умерший мистер Карманн присылал ей весточку из-за гроба. Это случалось в снах, как она мне всегда говорила. Она слышала, как он шепчет ей что-то на неизвестном языке посреди ночи.
— Вы хотите, чтобы я раскинул карты? — предложил я, приподнимая при этом одну из моих демонически изогнутых бровей.
Карен Тэнди покачала головой. Она казалась более серьезной и огорченной, чем кто-либо из моих клиентов. Я надеялся, что она не попросит меня о чем-то, что требовало бы истинных оккультных способностей.
— Дело в снах, мистер Эрскин. С тех пор, как эта опухоль начала расти, у меня появились ужасные сны. В первую ночь я думала, что это обычный кошмар, но потом еженощно мне снилось то же самое, все более выразительно. Я даже не уверена, хочу ли ложиться спать сегодня. Знаю, что это снова мне приснится, еще более выразительно и еще более страшно.
Задумчиво я почесал кончик носа. Есть у меня такая привычка, если я о чем-то задумываюсь. Некоторые люди, когда думают, чешут себе голову и получают чесотку. Я же тискаю себя за свой нюхательный агрегат.
— У многих людей бывают повторяющиеся сны, мисс Тэнди. Обычно они означают, что их владельцев беспокоит то же самое. Не думаю, чтобы у вас была причина так переживать.
Она всматривалась в меня своими огромными, глубокими, шоколадно— коричневыми глазами.
— Это не тот тип сна, мистер Эрскин. Он слишком реален. В обычном сне вы чувствуете, что все происходит внутри вашего ума. Но этот кажется мне происходящим везде, в моем мозгу и вне меня.
— Ну, что ж, — сказал я. — Может, вы расскажете мне этот ваш сон.
— Он всегда начинается одним и тем же образом. Мне снится, что я стою на каком-то острове. Вокруг зима, и дует ледяной ветер. Я чувствую этот ветер, хотя окна моей спальни всегда заперты. Вокруг ночь, и тучи скрывают луну. На определенном расстоянии, за деревьями, я вижу реку; хотя, возможно, что это даже море. Она блестит в свете луны. Я оглядываюсь и вижу, что поблизости стоит ряд темных домов. Они мне кажутся деревней, родом примитивного поселения. По существу я знаю, что это деревня. Но мне кажется, что поблизости никого нет. Затем я иду по траве в сторону реки. Я знаю дорогу. Чувствую, что я всю жизнь живу на этом удивительном острове. Чувствую, что я перепугана, но одновременно знаю, что во мне есть определенная скрытая мощь и что, вероятнее всего, я смогу победить страх. Я боюсь неизведанного — того, чего я не понимаю. Я дохожу до реки и останавливаюсь на песке. Все еще очень холодно. Я смотрю на воду и вижу темный парусник, пришвартованный у берега. В моем сне нет ничего такого, что внушало бы мне, что это не совсем обычный парусник, но он наполняет меня ужасом. Он мне кажется чуждым, неизвестным, как будто бы он был летающей тарелкой с другой планеты. Я стою на пляже долгое время, пока, наконец, не вижу маленькую лодку, которая отделяется от корабля и плывет к берегу. Я не могу заметить, кто в ней на веслах. Я начинаю бежать назад в деревню, а потом вхожу в один из домов. Он мне кажется знакомым. Я знаю, что здесь я уже была. Собственно, я уже почти верю, что это мой дом. У меня есть отчаянное чувство, что есть что-то, что я должна сделать. Вокруг что— то удивительно пахнет, как будто травы, благовония, или что-то такое. Я не очень хорошо знаю, что я должна сделать, чем бы это ни было.
Это
Говоря, она чуть не рвала пальцами платочек для носа. Ее голос был тих и спокоен, но полон почти болезненной уверенности, и это наполняло меня беспокойством. Я смотрел, как она говорит, и мне казалось, что она верит, что то, что ей приснилось, случилось на самом деле.
Я снял шапочку Грин Бей Пакерс, которая при этих обстоятельствах показалась мне нелепой.
— Это необычный сон, мисс Тэнди. Разве он всегда такой же, в любой подробности?
— Полностью. Всегда одно и то же. Всегда я чувствую страх перед тем, что надвигается с корабля.
— Гм-м-м, вы говорите, что это парусник. Какая-то яхта или что-то иное?
Она покачала головой.
— Это не яхта. Скорее галеон. Знаете, три мачты и множество такелажа.
Я дернул себя за кончик носа и начал интенсивно думать.
— Есть ли что-то такое, что могло бы позволить распознать этот корабль? Есть ли у него название?
— Он слишком далеко. И вокруг слишком темно.
— Есть ли у него какой-нибудь флаг?
— Есть на мачте. Но я не могу его описать.
Я встал и подошел к библиотечке с карманным изданием книг по оккультным наукам. Я взял "Десять тысяч объясненных снов" и несколько других. Я положил их на стол и проверил один или два случая на страницах «Остров» и «Корабль». Это не очень мне помогло. Оккультные учебники никогда ничего не объясняют, а иногда даже наоборот вносят путаницу. Но все же они не мешают мне делать мрачные и таинственные выводы на тему ночного бреда моих клиентов.
— Корабли обычно связывают с каким-то путешествием или с получением известия. В вашем случае корабль темен и ужасает, отсюда можно сделать вывод, что известие не будет хорошим. Остров же символизирует изоляцию и страх, что по сути дела характеризует вас саму. Какими бы ни были эти известия, они являются непосредственной угрозой для вас как для личности.
Карен Тэнди кивнула головой. Не знаю, почему, но, сервируя ей этот хлам, я чувствовал упреки совести. В ней была какая-то естественная напряженность и беззащитность. Она сидела со своими темными, подстриженными под «пажа» волосами и бледным лицом эльфа, такая серьезная и такая растерянная, что я начал думать, а не были ли ее сны действительно реальными.
— Мисс Тэнди, — сказал я. — Могу ли я называть вас Карен?
— Конечно.
— Меня зовут Гарри. Бабка называет меня Генри, но никто другой так ко мне не обращается.
— Это красивое имя.
— Спасибо. Послушай, Карен. Буду с тобой искренним. Сам не знаю, почему. Есть в твоем случае что-то, что отличает его от дел, какими я обычно занимаюсь. Знаешь, пожилые дамы, пытающиеся войти в контакт со своей пекинской собачкой, находящейся в счастливом собачьем раю, или какая-нибудь чушь такого же рода. В твоем же сне есть что-то… что-то подлинное…
Это вообще ее не утешило. Ведь последнее, что люди хотят услышать, так это то, что их страх имеет реальное основание. Даже интеллигентные и образованные люди любят, когда их утешают, твердя, что их ночные маразмы являются каким-то сладеньким вздором. Это значит, что если бы хотя бы половина кошмаров, какие людям снятся, была реальной, мы все бы свихнулись. До единого. Так вот, частью моей профессии было успокоение перепуганных клиентов и убеждение их, что то, что им снится, никогда с ними не случится.