Манул
Шрифт:
— Эй, с тобой все в порядке? — спросил он, заглядывая девушке в глаза. Та поспешно закивала, поспешив отвернуться, дабы купец не успел увидеть проступившие на глазах слезы. Приближающиеся с каждой минуты сторожевые башни свидетельствовали о том, что скоро Май отплатит свой долг жизни Матрене. Что очень скоро он покинет ее. И почему-то мысль о расставании сейчас вызывала в душе Солохи тоску и грусть. Она так привыкла к постоянному присутствию оборотня, к его недовольной моське, порою язвительным комментариям, что просто не могла свыкнуться с мыслью, что манул не член ее семьи, не
Добрик раздосадовано покрутил ус, отвернувшись. Воистину, бабы — народ темный. То смеются без причины, то реветь начинают. Бестолковые, одним словом. Одни от них заботы. Покосившись, на отвернувшуюся Солоху он невольно вспомнил любимую свою зазнобу. Его Алеха тоже была из этой породы женщин-загадок. Купец усмехнулся, подумав, что уже сегодня встретит эту гневную, но все же такую родную женку. Сегодня она его обнимет, по обыкновению поцелует в лоб, а потом как даст по голове сковородкой, приговаривая, что скучала и волновалась, и что вообще ему пора прекращать заниматься торговлей. А он, усмехаясь, будет потирать новенькую шишку на лбу, обещать, что эта поездка уж точно будет последней…
Пока Солоха внутренне готовила себя к расставанию, а Добрик думал о том, как его встретит женка, обоз медленно, но верно приближался к въездным воротам, подле которых по обыкновению стояла сущая неразбериха и пробка. Белград жил своей жизнью, и до людских переживаний ему дел не было. Сновали туда-сюда люди, мечась промеж телег с товарами, показывая свою поклажу проверяющим. Стражники же, лениво позевывая безо всякого интереса, осматривали телегу за телегой, оживляясь лишь в момент оглашения въездной пошлины. Нашли чего запрещенного — не беда. Пара золотых брошенных в довесок общей суммы в нужные руки решат любую проблему. Главное, не пожадничать. Стражники, народ по своей сути добрый, но не терпящий скупых.
Солоха, почувствовав оживление, на некоторое время отвлеклась от своих душевных переживаний, разглядывая крепостные стены Белграда. Монолитные, будто бы выросшие из земли они были настолько высокими, что, казалось, сливались с облаками в небесах. Белоснежные, они больше всего напоминали девушке чистые простыни, которыми так дорожила Параска. И только въездные ворота никак не вписывались в общую картину. Мощные, грубо скованные из какого-то черного металла они остро контрастировали с белизной стен.
— Солоха, гляди, — манул приподнялся, ткнув пальцем куда-то вперед. Девушка послушно посмотрела, тут же пожалев об этом. Впереди, у самых ворот подъезжала телега с кивааком.
— О, это же киваак! Царский фрукт! — оживился Добрик. Как и остальные наймиты, он начал скучать. Таможня в Белграде была не чета провинциальным городам, потому и очередь тут двигалась медленно. Опыт подсказывал купцу, что их очередь подойдет ближе к вечеру, или вообще завтра под утро. — Поговаривают, его вкус незабываем! Раз попробовав, уже не забудешь!
Солоха фыркнула. Май рассмеялся. Добрик удивленно покосился на обоих, запоздало подумав, что такая реакция взялась не с пустого места.
— А мне один знакомый говорил, что это — сущая гадость. И что у нашего царя-батюшки вкусы не дай боже человеку, — вмешался Митяй.
— Да что там твой друг понимает! — возмутился Добрик. — Не смей очернять нашего царя-батюшку!
— Да что вы такое говорите! Да чтоб я царя-батюшку! — взорвался праведным гневом погонщик. — Да чтоб у меня язык отсох, если это так!
— То-то же, — пригрозил ему пальцем купец. — Смотри мне. За поклеп можно и головы лишиться, сам знаешь.
— А то, как же, — Митяй заметно погрустнел, от нечего делать, хлопнув ладонью по крупу вола. Зверюга резко дернулась, мотнув башкой, задев рогом едущую рядом черномазую семейку.
— Ах, ты ж, бесий сын! — загорлапанил сосед, подпрыгнув на телеге. — Ты что ж это вытворяешь, Чернобожий выродок!
— Чего вякнул! Сиди себе спокойно! — осадил его Митяй, покраснев.
Солоха задумчиво вздохнула, прикрыв глаза. Без перепалок жить Митяю было невмоготу. И отчего-то девушка была точно уверена, что погонщик специально спровоцировал вола боднуть того мужичка.
***
— Ну, и что везем? — один из стражников вразвалочку подошел к телеге Добрика. Он добродушно усмехался, ероша короткие, стриженые под горшок волосы. Сегодняшний день принес ему много золота, а потому пребывал господин стражник в весьма добродушном настроении. Сидящий подле Солохи Май заметно напрягся. Девушка недоуменно обернулась на него. Оборотень же поспешил улыбнуться ей, однако никакая улыбка не смогла скрыть беспокойство, промелькнувшего в его глазах.
— Вина заморские, перец красный, да вы и сами взгляните, — разлился соловьем Добрик. — Митяй, а ну пошли со мной, живо! — купец поспешил лично спрыгнуть с телеги, засеменив за стражником. Мужчина мазнул по добриковской телеге скучающим взглядом и нехотя последовал далее. Следом за Добриком, покряхтывая пошел и Митяй, насвистывая какую-то простенькую мелодию.
— Что такое, Май? — прошептала Солоха, настороженно. Чутье подсказывало девушке, что этот стражник вовсе не так прост, как казался с виду. Всего лишь на миг встретившись с ним взглядом селянка осознала, что меньше всего на свете хочет увидеть это лицо еще раз. Было в этой слегка толстоватой физиономии что-то недоброе, пугающее.
— Это господин Ульс, один из моих давнишних недоброжелателей еще со времен моей службы в армии. Не знал, что этот сморчок теперь обосновался и тут. Хорошо, что он меня не узнал, — ответил оборотень вполне охотно. Конечно, просвещать свою спутницу в тонкости отношений с бывшим капитаном десятого полка он не спешил. Однако все же счел за необходимость добавить: — Это очень опасный человек, Солоха. Лучше обходи его десятой дорогой, если встретишь когда-нибудь.
— И много у тебя таких недругов, а? — девушка испуганно покосилась на господина Ульса. Непривычно тихие нотки в голосе манула ее откровенно пугали. Стражник тем временем как ни в чем не бывало беседовал с Добриком. Видимо, договаривались о въездной пошлине.
— Много, — не стал юлить оборотень. — И за прошедший год я успел напрочь о них забыть, не до того было. Надеюсь, они тоже не обладают хорошей памятью, — Май криво усмехнулся, стремительно мрачнея. — И как я мог не подумать об этом…