Манул
Шрифт:
Сам же оборотень не сильно волновался по поводу охотников. Однако оказалось, что не только охотники представляли в городе опасность для порождений Чернобога.
— Ого, это еще что такое? — вывел Мая из внутренних размышлений взволнованный голос Солохи.
— Что еще за диковинный фрукт ты увидела, ненасытное создание? — страдальчески прошептал он, повернувшись к девушке. В тот же миг раздражение на его лице сменилось растерянностью, затем откровенной неприязнью.
Здание, на которое указывала Солоха, действительно было трудно не заметить. Громадное, сложенное из необычного черного камня, уносящее ввысь остроконечные шпили, оно смотрелось, по меньшей
Солоха тем временем невольно попятилась, положительно не понимая, что могло так сильно повлиять на ее знакомого.
— Обитель Ирриила… — прошептал манул, неожиданно быстро подойдя к девушке и подхватывая ее за локоток. — Пошли-ка отсюда.
— Это еще почему? — селянка неожиданно ловко вывернулась из крепкой хватки оборотня, отойдя подальше. — Что еще за Ирриил?
— Я все тебе объясню, только подальше отсюда! — поспешно отозвался манул.
— Да, хозяйка, пойдем. Это очень плохое место, — эхом откликнулся и Лан.
Смущенная таким единодушием, селянка послушалась беспрекословно, стиснув покрепче локоть Мая.
Оборотень шел быстро, даже слишком быстро, по мнению Солохи. При этом он старался держаться подальше от широких улиц, петляя по небольшим городским закоулочкам и дворам. Следя за его паническим отступлением, селянка начала всерьез переживать, смогут ли они вернуться вовремя к стоянке обоза. Вскоре очередная улочка вывела их на городской пустырь, откуда открывался живописный вид на прилегающие к городу поля.
— Итак, — манул неожиданно остановился, оглядевшись. — Мне надо было предупредить вас ранее, но я не ожидал, что с этим мы столкнемся так скоро.
— Столкнемся с чем?
— С Ирриилом, отцом небесным, богом единым, конечно же, — усмехнувшись, ответил Май. За спиной Солохи заурчал Лан. Хоть неведомый Ирриил и не был ему знаком, но даже звук его имени вызывал у вовкулаки неконтролируемую злость.
— Отцом чего? — Солоха совсем по-деревенски почесала затылок.
— Ну, таким титулом его наградили на западе. Собственно, и сама вера в единого бога и его верные слуги-охотники, пришли в Антское княжество с запада. Посланные еще в прошлом веке миссионеры не оправдали ожиданий западных стран. Мало кто из людей согласился променять привычное мироощущение и веру, поддавшись сладким голосам миссионеров. На западе быстро поняли, что такими темпами им не набрать паству, а потому отправили в Столицу верных воинов небесных — охотников. Вот они очень быстро пригодились. Изобилие распоясавшейся нечисти сыграло слугам Ирриила на руку. В них начали нуждаться люди, их начали звать к себе, потихоньку проникаться верой в небесного отца для всех и каждого. После этого у верных своему делу миссионеров дела стремительно пошли в гору. В Столице и окружающих ее южных городах вера в Ирриила прижилась. Доказательство ты и сама видела. А вот на севере, в Приграничье их власть пока слаба. Однако даже там идея о Белобоге и Чернобоге начинает понемногу угасать.
Солоха задумчиво кивнула, потихоньку обдумывая сказанное. С последним утверждением она была готова согласиться: сама видела, в каком упадке находился алтарь Чернобога в собственном селе.
— Так значит, это был храм иноземного бога? — девушка хмыкнула, невольно вспомнив увиденное здание. Мощное и красивое. Оно служило воплощением истинного могущества того, кому принадлежало. Исходящая от него аура буквально вдавливала в землю, заставляла почувствовать свою ничтожность. — Чему же он учит людей запада?
— Равенству, — на этот раз улыбка манула больше напоминала хищный оскал. — В принципе, ничего нового не говорят его «языки». Они учат людей добру в том понимании, в котором написано в их заумных книгах. Они уверят всех и каждого, что люди равны меж собой, призывают к покорности и смирению. При этом они, буквально светясь от счастья, призывают верить и надеяться на лучшее, любить ближнего своего, не роптать и не гневаться. Дескать, каждому в мире ином воздастся за их заслуги. Что их бог не различает ни чинов и ни громких титулов…
— Так это же здорово! — недоуменно воскликнула девушка. — Разве это плохо, что люди хотят верить в лучшее? В добро?
— Конечно же, это просто замечательно, — Май снисходительно покачал головой. Солоха надулась, покраснев. — Всего лишь обложка, за которой скрывается горькая правда этого мира. Разве возможна лучшая жизнь в бездействии? Разве стоит жить в этом мире, если всю жизнь стремиться к смерти?
— Не знаю…
— Большинство паствы Ирриила составляют необразованные, потерявшие веру в себя люди, что не способны жить без чьего-либо кнута. Они слишком слабы для того, чтобы иметь свои собственные суждения. Для них слепая вера, а особенно подкрепленная силой охотников — идеальный повод свалить все свои проблемы, надежды и мечтания, а так же последние деньги иноземному божку. Вернее, его слугам.
— Но кому нужна такая религия, если она годна только для управления? — воскликнула запальчиво Солоха.
— Князю, естественно, — ответ селянку огорошил. Манул же поспешил добавить: — Первым, кто принял иноземную веру, стал князь Антарес. Уже семьдесят лет назад в планах его было огнем и кровью привить княжеству эту веру. Увы, но двоебожие и учение о гармонии ему чем-то не приглянулось. Тогда князя отравили. Не буду говорить кто, сама догадаешься. Следующий его наследник был не таким фанатиком. Он не слыл особенно верующим, потому пустил дело на самотек. Нынешний же князь пока колеблется. От природы нерешительный он никак не может решиться. В стране тихо, и его это вполне устраивает. Он у нас ярый сторонник ненасилия. Зато молодой княжич еще тот фанатик…
— Это значит…
— Что нечисти предстоят тяжелые времена, — закончил за Солоху Май. — Просто, старайся лишний раз возле храмов не светиться. «Языки» умеют видеть человеческую душу.
— Не больно-то и хотелось, — фыркнула девушка в ответ. Она рассеянно оглянулась по сторонам, остановив взгляд на живописной ботве, которую манул по ошибке принял сначала за баштан. Только внимательнее приглядевшись он понял, что ботва принадлежит совсем другому фрукту, мысленно застонав.
Комментарий к Глава 24 Манул говорит о религии
Иолит - фиолетовый самоцвет.
========== Глава 25 Манул ворует ==========
— Май, что это? — ожидаемо, спросила Солоха, ткнув пальцем, указывая на поле. — Выглядит вкусно!
Оборотень, заговорившись о религии, совсем и не заметил, как очутился возле полей с необычными растениями, больше всего напоминавшими арбузы. Такие же здоровенные, с толстой блестящей коркой, покрытой длинными шипами, ярко-желтого оттенка они выгодно выделялись среди зеленой, мясистой ботвы. Одного взгляда в горящие от нетерпения глаза селянки убедили оборотня, что необычные фрукты запали ей в сердце похлеще винограда.