Маньяк не знает слова «нет»
Шрифт:
— Дорогая, — серьёзным, но мягким тоном начала говорить Неонилла. — Прошу, успокойся. Не хочешь жить со мной, тогда поступим по-другому, — Элеонора ощутила, как волна гнева начинала затихать. — Ты обращаешься за помощью, приводишь свои мозги в порядок и продолжаешь дальше самостоятельно жить. Деньгами я тебя обеспечу, даже помощь знаю, где взять. Только, пожалуйста, разберись в себе.
— Предлагаешь снова обратиться к психологу? — Элеонора вновь ощутила прилив гнева. — Опять?
— С твоим состоянием я вижу обязательный поход к психиатру. Это для начала, — послышался приглушённый жуткий смех
«Как жалко всё это выглядит. И смешно»
— Что смешного?
— Мне никто не поможет. И психиатр тоже, — спокойно произнесла Элеонора. — Уже поздно, — шёпотом произнесла она.
«Нужно было раньше обращаться за помощью, мама. Теперь поезд уехал. Пока-пока»
По кухне вновь прошёлся ехидный смех.
— Значит так, — грозные зелёные глаза матери сверлили взглядом обезумевшую дочь. — Я записываю тебя на сеанс к психиатру, а он пусть сам решает, что с тобой делать.
Элеонора ехидно улыбнулась. Она провела взглядом уходящую из кухни женщину. Хлопнула дверь и Элеонора осталась наедине с мыслями.
***
Чёрное такси подъехало к небольшому, особо неприметному частному зданию. Выйдя из машины, Элеонора глянула ввысь и смогла разглядеть лишь высокий кирпичный забор и высокую дверь. Повеяло прохладным свежим ветром, и из-за спины донеслись шаги матери, которая подошла к домофону и позвонила в звонок. Дверь отворилась. Внутри всё выглядело очень просторно и стерильно. Глянув по сторонам, Элеонора заметила пару сидящих людей на стульях и, осторожно подойдя к одному из них, тоже присела в ожидании.
Элеонору подозвали, и она подошла к матери и к ещё одной девушке в белом халате. Они втроём развернулись, и, пройдя через огромный стол поста медсестёр, девушка достала из халата карточку, проведя ею по железной двери, словно по терминалу. Прозвучал пиликающий противный звон, и двери распахнулись. На глаза, с левой стороны, попалась белая мраморная лестница, ведущая вверх на второй этаж.
— Прошу, следуйте за мной, — обратилась медсестра к прибывшим, начав подниматься наверх.
Элеонора нервно оглянулась по сторонам. Впереди шёл огромный, узкий, с высокими потолками коридор с кучей закрытых и неоткрытых дверей. Из одной открытой двери выглянула чья-то женская голова, тихо наблюдающая за гостями. Поднявшись наверх, всё выглядело примерно так же, но здесь находилась белая стена со смутно виднеющимися окнами и такого же цвета дверь, через которую было невозможно пройти без пропуска. Снова раздался пиликающий звук, и дверь захлопнулась.
— Вам сюда, — сообщила медсестра, подходя к одной из двери, на которой висела табличка с именем «Эдуард Красильников». — Врач вас уже ожидает. Удачи, — эти слова были высказаны уже в сторону Элеоноры. Она нервно потёрла ладони и, тяжело выдохнув, постучалась в дверь. Раздалось уверенное мужское: «Входите».
— З-здравствуйте, — тихо поздоровалась Элеонора, заглядывая через дверной проем.
Шатен примерно сорока лет со спокойным лицом сидел за письменным столом полный различных папок и бумажек. С левой стороны от него находился небольшой стеллаж с многочисленными книгами по психологии и психиатрии. Элеонора недоверчиво на него покосилась.
— Здравствуй. Проходи, присаживайся, —
— Элеонора.
— Эдуард. Будем знакомы. Итак, зачем ты здесь?
— Меня к вам послали.
— Но ты ведь здесь не просто так, — аккуратно начал говорить врачь, стараясь развязать пациентку на разговор. Но Элеонора молчала, не желая отвечать. — Я как понял, из телефонного разговора с твоей мамой, ты уже навещала психолога.
— Да, было дело, — с неохотой призналась Элеонора.
— Но после пару походов ты стала отменять сеансы. Почему? — с интересом спросил Эдуард, скрестив пальцы перед лицом, уголки рта которого были приподняты немного вверх. Он пристально, голубыми глазами, смотрел через ботанские широкие очки в сторону Элеоноры.
— Решила, что это всё бесполезно. Что нет никакого смысла. Не хотела навязываться.
— Хорошо, — мужчина заметил, что пациентка начала входить с ним в контакт. — Первое, что я тебе скажу, это то, что работа психолога и заключается в том, чтобы он выслушивал человека и помогал ему советом. И поэтому нет никакой проблемы в том, чтобы ты навещала психолога и выговаривалась ему, — он улыбнулся лёгкой дружелюбной улыбкой.
— Я поняла, — произнесла Элеонора. — Спасибо.
— Итак, — Эдуард приподнялся с кресла и начал что-то искать на столе, после открыл папку с документами, взял огромный бумажный лист A4, ручку и сел обратно. — Какова твоя проблема? Что тебя беспокоит?
Вопрос в том, что беспокоит Элеонору, всегда вводил её в ступор. Она не знала, что ответить. Казалось, что у неё всё хорошо, но на самом то деле ей было за что волноваться.
— Ну, — протянула она. — Я ненавижу себя.
Кивнув, Эдуард стал чиркать ручкой по столу, записывая всё на листок. Он приподнял голову в сторону пациентки, давая ей высказаться.
— Я в последнее время тяжело различаю реальность от иллюзий, — врач снова продолжил писать. — Также у меня порой могут возникать мысли о суициде, я могу приносить себе боль, я избегаю социального общения, слышу голоса в голове, — Элеонора резко остановилась. Теперь в кабинете были слышны лишь чиркающие звуки на бумаге.
— Продолжай.
— Ещё порой мне кажется, словно за мной кто-то следит. Чаще всего ощущаю беспомощность, тоску, апатию и нежелание что-либо делать.
— С какими-то болезнями, в плане физического здоровья, возникают проблемы?
— Я в детстве страдала проблемами с желудком.
Врач ещё пару минут дописывал всё, задавая ещё несколько личностных вопросов пациентке, после, наконец, откинулся на кресло и начал размышлять. В помещении нависла тревожная тишина, и Элеонора с осторожностью спросила: «Скажите: У меня шизофрения, да?»
— Хочу тебя сразу успокоить, это точно не шизофрения, — Элеонора с облегчением вздохнула. — И это уже хорошо. Люди с такой болезнью не могут адекватно оценивать своё состояние и признать всё то, что ты только что мне рассказала. А значит, ты просто находишься в бесконечном эмоциональном напряжении. А как с работой у тебя, Элеонора?