Маньяк по субботам
Шрифт:
Шестиглазов поздоровался за руку с толстым капитаном, одетым в шерстяной свитер.
— Привет, Завьялыч… Внизу, на дне, легковая машина, если мы не ошибаемся. Ее надо найти и поднять.
— Найти — я ее найду. А поднять — не мой вопрос.
— Не хочешь нам помочь?
— А чем я ее подниму? Боцманом?
— У тебя грузовая лебедка на корме.
— У тебя мозги набок, как у всей милиции — выстрел у стрелы короткий, мне машину из воды не вытащить.
— Как хочешь, Завьялыч, другой возможности у нас нет.
— Мы
— Берег обрывист и застроен, на него машину не втащить.
— Тогда пусть на берегу кран поставят и подымут ее.
— Тоже не получится — пригонишь огромный кран, он деревянную пристань раздавить может. А маленькому крану, пожалуй, не справиться. Другой возможности, видишь, у нас нет, вся надежда на тебя.
— Не положено мне машины подымать. — уперся капитан. — Авария произойдет. К тому же ветер усиливается, ишь, как бросает. Я скоро прятаться ст волн побегу, а то бот может опрокинуть.
— Людей убивать тоже не положено, — разозлился Шестиглазов, — а этот маньяк убивает и еще записки издевательские пишет.
— Это твои проблемы, Шестиглазов, ты инспектор, ты и хватай убийцу. Тебе для этого мундир дан с медными пуговицами, пистолет и широкий лоб.
— Мои проблемы? А не твои? У нас в районе идет серия немотивированных убийств. Сам-то ты, старый хрен, никому не нужен, но у тебя в городе живут жена, дочь и сын. Любой из них может оказаться следующим в этой серии. Ну, кого из них отдашь?! — уже кричал, обозлясь, Шестиглазов.
Завьялыч тяжело засопел:
— Тьфу, тьфу, тьфу, — трижды сплюнул через левое плечо. — Чго ты несешь, инспектор? Ты же знаешь, моряки — народ суеверный. Вот накаркай мне…
— А то и говорю, что там под водой сидит в машине покойник, а на берегу прячется убийца, мне надо его по горячим следам ловить, а ты следствие задерживаешь, потакаешь убийце. Вот если он твоего сына…
— Боцман! — взревел капитан.
— Слушаю, — вышел из-за рубки черноусый великан.
— Инспектора уголовного розыска за борт! Немедленно!!!
— Меня?! Официальное лицо? При исполнении?.. Да я… — он стал судорожно хватать кобуру.
Боцман схватил Шесгиглазова сзади так, чго прижал к телу руки и не давал шевельнуться. Так и отнес к борту.
— Ответишь за это, Завьялыч…
— Ничего, спишем на шторм, на несчастный случай… Боцман, кидай, тебе говорят!
Я не знал, как реагировать, хотел кинуться на помощь, но ефрейтор Миша схватил меня за руку:
— Не лезь, сами меж собой разберутся, они — родня, в одном доме живут.
Боцман легко перебросил Шестиглазова через леера, и тот, отчаянно ругаясь, полетел вниз, исчез за бортом. Но вместо всплеска воды я услышат сухой стук, неслыханные милицейские выражения. Шестиглазов, вдруг, поднялся за бортом, словно был бог и умел ходить по воде. Снял фуражку, вытер проплешину:
— Сам ты, Завьялыч, дурак, и шутки твои дурацкие, — взялся за леера и запрыгнул опять на палубу.
Оказалось, за бортом находилась небольшая лодочка.
Бессменный помощник и телохранитель инспектора сержант Григорьев как дрессированная обезьянка прыгал по берегу, срывая с себя одежду. Увидев, что с Шестиглазовым ничего не случилось, крикнул на бот:
— Завьялыч!
— Что тебе, сынок? — откликнулся капитан.
— Дыхни в мою сторону.
— Ху… — рассмеялся толстяк.
— Как появитесь на берегу, получите пятнадцать суток за появление в нетрезвом виде в общественном месте и мелкое хулиганство. — И показал наручники.
С Ладоги вдруг ударил шквал, бот сильно качнуло. Я не удержался на ногах, сел на обитую медью палубу и словно с горки покатил к борту. Лишь в последний момент удалось схватиться за леера. К счастью, палуба оказалась до блеска надраена, и мои английские брюки не были повреждены.
Водитель милицейского катера ефрейтор Миша быстро сориентировался:
— Инспектор, буек с лампой я оставлю под вашу ответственность, а сам тикаю, а то катеру кранты. Ему такая погода противопоказана, — спрыгнул с бота, дал полный газ и, пеня воду, ушел за мыс в Неву.
По горизонту ползли тучи, которые толстому капитану явно не нравились:
— Мы продержимся полчаса, не больше. Боцман, Снегирева под воду, живо!
Я показал водолазу, где нащупал кузов машины — от буйка два метра в сторону берега. Его быстро засунули в резиновый костюм, навинтили сверху медный шлем со стеклянным окошечком. По металлической лесенке он спустился вниз, скрылся под водой, пуская пузыри. Боцман, глядя на россыпи пузырьков, подсказывал по телефону:
— Возьми левее, иди прямо…
Ветер усилился, бот стал изрядно клевать носом и переваливаться с борта на борт. С Шестиглазовым что-то произошло. Он посмотрел на волны, на которых начинали завихляться пенистые барашки, на небо, по которому быстро ползли зловещие тучи, вслушался в завывание ветра в снастях и как бы ненароком спросил капитана:
— Сколько баллов, как ты думаешь?
— Для тебя уже достаточно! — отрезал толстяк. — Ишь, позеленел весь.
— А не можем мы с тобой сэкономить время?
— Это еще как?
— Спуститься вниз прямо на боте и осмотреть место происшествия.
— Если ты спешишь, можно сделать еще проще.
— Это как?
— Привяжи к ногам колосники и прыгай. Через четыре секунды все увидишь своими глазами. Веревку дать?
Высокая волна резко ударила в скулу бота, окатила собеседников. Я успел юркнуть за рубку, и мой костюм не пострадал.
Инспектор решил резко переложить руль:
— Может, нам у берега непогоду переждать? Черт с ним, с маньяком, еще утопим тна самом деле.