Маньяк
Шрифт:
— Вон на то, — показал я на дерево, которое росло метрах в пятнадцати от нас за забором. С него должно быть видно крыльцо здания и, вполне вероятно, есть возможность заглянуть в окна первого этажа. — Ну, как?
— Нет, если бы на какое другое…
— У тебя всегда есть отговорка, — повторил я его слова. — На любое другое я без твоего разрешения залезу.
— Ты же понимаешь, сам был полицейским, — бормотал Рундук и с вожделением смотрел на Оператора, который возился с камерой.
— Я отгоню машину за угол и, если что случится, скажешь, что залезли до твоего дежурства. Представляешь, как к тебе начнет относиться твоя подружка, когда увидит тебя по «ящику»?! — продолжал я прельщать.
Видимо, дела у него с подружкой пробуксовывали, им не хватало мощного толкача в образе телевидения. Уверен, что она не умнее своего избранника и тридцатисекундное его мелькание на экране подтолкнет ее к самому глупому шагу в жизни.
— Хорошо, — решился Рундук. — Отгони машину и, когда я пойду в ту сторону, — махнул он в сторону главной улицы, — быстро перелезай.
— Мы перелетим через него! — заверил я.
— А кто еще? — набычился Рундук.
— Оператор. Как же я без него? — сказал я и, чтобы Рундук не передумал, предложил: — Пока есть время, давай интервью у тебя возьмем.
Рундук смирился, что я полезу не один. Он перешел под уличный фонарь, где было больше света, и рассказал, что думает по поводу инопланетных визитеров. Оператор снимал, а я задавал вопросы и держал над камерой раскрытый его зонтик. Рундук не растерялся перед камерой, не начал заикаться. Держался уверенно, ему бы позавидовали некоторые наши политики. Мы наснимали минут десять и вынуждены были бы проделать еще несколько раз по столько же (таким речистым оказался Рундук, с трудом связывающий два слова в обычных ситуациях), если бы не заработала переносная рация. Группа сообщила, что выполнила задание.
Я отогнал машину за угол, бегом вернулся назад. Когда Рундук, еще не расставшийся с ролью телезвезды, повернулся к нам спиной и важно зашагал прочь, я с помощью Оператора вскарабкался на забор, взял у него камеру и помог залезть ко мне. Спуск прошел быстро и удачно. Так же быстро и незаметно мы перебежали к дереву — раскидистому, старому дубу и взобрались на него. Более выгодную позицию я уступил Оператору. Минут десять мы сидели на ветках, прижимаясь к мокрому и холодному морщинистому стволу дерева, ждали возвращения группы. Я заметил, что окна на первом и втором этажах с жалюзи. Оставалось надеяться, что увидим что-нибудь интересное во дворе.
У ворот остановились два микроавтобуса, посигналили. Во дворе из будки появился полицейский, открыл им. На крыльце группу встречал Полковник. Он стоял под навесом, смотрел, как выгружаются подчиненные. К нему подошел старший, козырнув, доложил. Из первого микроавтобуса выгрузили носилки с телом в темно-зеленом мешке, быстро занесли в здание. Из второго вышли несколько человек в маскировочной форме, чему-то весело засмеялись. Один из них, без каски и бронежилета, как другие, самый низкорослый и шедший в центре группы, повернул голову в нашу сторону. Его лицо показалось мне знакомым.
— Снимай самого маленького, — прошептал я Оператору.
Он правильно понял меня и быстро перевел камеру с двери, за которой исчезли носилки с трупом инопланетянина, на смеющихся людей. Они поравнялись с Полковником, который с улыбкой что-то сказал им и зашел последним.
Мы просидели на дереве еще часа три, почти до пересменки Рундука. Больше ничего интересного не увидели. Теперь надо было доставить отснятый материал на телестудию. Благодаря дождю, обратный наш путь был так же быстр и никем не замечен. Я заверил Рундука, что нас никто не видел, и побежал к машине.
Через двадцать минут мы были в лаборатории Оператора. Пока он обрабатывал материал, я заказал в баре напротив кофе и пиццу для нас. Ночное лазанье по деревьям обещало закончиться для меня простудой, как минимум. У Оператора в лаборатории всегда была почти полная бутылка виски, хотя я никогда не видел его пьяным. Но и абсолютно трезвым тоже никогда не видел. Я налил в два стакана, разбавив водой из-под крана, поставил один перед Оператором. Он кивком поблагодарил меня, продолжая заниматься своим делом. Рыжий мальчишка-разносчик принес нам заказ. Получая чаевые, он все хотел посмотреть, чем занимается Оператор. Я пообещал мальчишке, что сделаю из него репортера, когда подрастет (из него получится: чрезмерно любопытен), и выставил за дверь.
— Интервью с полицейским отправь в архив, — распорядился я.
Рундуку скажу, что шеф заупрямился, но обещал использовать в какой-нибудь передаче. Очень правдоподобная версия, скорее всего, так и случится. Оператор кивнул в знак согласия и показал подбородком на экран: смотри, что сняли.
Изображение было плохонькое. Впрочем, даже в таком виде кадры представляли интерес, потому что до сих пор никому не удавалось снять группу так близко в момент проведения операции, пусть и финальной ее части. Когда на экране появились люди из второго микроавтобуса, я приказал:
— Стоп! Увеличь этого, что смотрит на нас.
Увеличенное в несколько раз лицо расплылось еще больше, но даже в таком виде я бы не перепутал его ни с каким другим. Слишком многое связывало меня с этим человеком. В этой лаборатории, в смысле, на телевидении, я оказался благодаря ему.
— Сделай мне копию, — попросил я Оператора.
В архиве никого уже не было, поэтому оставил заявку на утро и договорился с дежурным выпускающим, чтобы в полуденном блоке новостей оставили мне время.
— Опять сенсация? — спросил выпускающий, сожалея, видимо, что достанется не ему.
— Как положено!
— Об инопланетянах?
— Не совсем. Но связано с ними.
— Хоть намекни, о чем? — мучило его любопытство.
— Смотри завтра телевизор.
— Буду отсыпаться после ночи.
— Значит, вечером увидишь!
Сенсация намечалась грандиозная. Я уже представлял, как мой репортаж будет транслироваться всеми ведущими телеканалами мира, публиковаться в газетах, какую волну негодования, направленного на правительство, вызовет в обществе. Кому-то придется расстаться со своим креслом. Скорее всего, крайним окажется Полковник, возьмет все на себя. Его-то мне и не хотелось подставлять, но…