Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения
Шрифт:
Мы отползли следом, тоже сели. На всякий случай тоже почесали носы и нахохлились.
– Про какую это дохлятину они говорили? – протянула Каринка.
– Видимо, у них дома кто-то сдох, вот и ищут, – громко сглотнула Маринка.
– А кто это сдох? – вставила Манька.
– Ну мало ли кто у них сдох, может, котенок, а может…
Договорить Маринка не успела. В следующий миг раздался такой леденящий душу вопль, что мы вскочили как подстегнутые. Вопль был протяжным, со всхлипами, переходящий в истеричные завывания. Мы мигом вспотели. Ясно было, что от большого счастья человек так орать не
– Быстро вниз, – скомандовала Каринка. – У Овнанянов кого-то убили.
Девочки ринулись к сливовому дереву. Чтобы не отставать от них, я разбежалась и попыталась перепрыгнуть через конек крыши. Прыжок получился неуклюжим, я зацепилась о торчащий край ботинком и ввинтилась с размаху в трещину на плите. Шифер хрястнул, рассыпался на осколки и съехал вниз. В крыше образовалась дыра. Каким-то чудом я спланировала на деревянный шаткий ригель, удержала равновесие, подскочила и помчалась по скату вниз, к водосточной трубе. Надо было смываться как можно быстрее, чтобы хозяева восемнадцатой квартиры не увидели, кто раскурочил крышу их гаража. Поэтому я на одном дыхании ссыпалась вниз, промчалась петляющим зигзагом к подсобке дворника, нырнула за угол, натянула беспечное выражение лица и вынырнула на люди. Из-за гаражей с широко разинутыми ртами выскочили Каринка, Манька и Маринка.
– Ну ты ваще-е-е-е-е, – крикнула Манька.
– Чего ваще?
– Потом, сначала разберемся, что в шестнадцатой квартире случилось.
Мы припустили к третьему подъезду. На ступеньках уже колосились взволнованные жильцы нашего дома.
– Кто кричал? Что случилось? – расспрашивали они друг друга.
– Это в квартире Овнанянов кричали, – встряла Маринка.
– Откуда знаете? – обернулись к нам взрослые.
Маринка хотела рассказать про крышу, но вовремя прикусила язык.
– Ну, просто слышно было в открытое окно, – нашлась она. Все повернулись в сторону окон шестнадцатой квартиры. В следующий миг оттуда выглянула всклокоченная бабушка Забел. Один глаз у бабушки Забел непрестанно бегал туда-сюда, платок сполз набок, прикрыв ухо и второй глаз, чем придал ей залихватский пиратский вид.
– Кто у вас кричал? – пошла в наступление вездесущая активистка тетя Сирун.
– Бирута, – закручинилась бабушка Забел. – Угодила рукой в крысоловку.
– Куда? – заволновались люди.
– В крысоловку! Повадилась к нам крыса бегать. Главное, наглая такая, все обоссыт, какашек накидает, продукты попортит. Я предложила крысоловку поставить. Но Гарик уперся – нет, говорит, давайте за плинтусы толченого стекла с сахаром насыплем, крыса съест и подохнет.
– Легко может от толченого стекла подохнуть, – заволновались слушатели.
– В общем, они с Бирутой насыпали стекла за плинтусы, а я попросила у нашей Зины крысоловку и поставила под комод. И, голова дырявая, начисто о ней забыла. Сегодня дома завоняло дохлятиной, мы принялись шарить по квартире в поисках крысы. Ну и… – Бабушка Забел поправила платок, щелкнула искусственной челюстью, пожевала губами.
– Чего и? – забеспокоилась толпа.
– В общем, Бирута полезла рукой под комод, и вот. Главное, я ей говорю – пусти нас вперед, а она говорит – не пущу, вы поранитесь. Как чувствовала.
Бабушка Забел тяжело вздохнула, почесала щеку, еще раз щелкнула зубами.
– Гарик повел ее к Софе – перевязывать руку. А крысу мы так и не нашли. Видно, где-то под полом сдохла. Теперь придется мастера вызывать, пол вскрывать. Или в этой вони жить. И эта крысоловка, будь она неладна! Зря только у нашей Зины попросила.
– Ну почему зря? – хохотнул дядя Григор. – Вон, невестка попалась.
– Ахаха-а-а-а, – загоготали люди.
– Балбесом был, балбесом и остался, – махнула рукой на дядю Григора бабушка Забел, – иэх, дурень!
– А чего это дурень? – запетушился дядя Григор.
– Мозг с грецкий орех, вот и дурень. Весь в своего отца!
– А чего это в отца? – встал руки в боки дядя Григор.
Мы не стали слушать дальше перепалку взрослых, отошли в сторону.
– Брюки не отмоются, – шепнула мне Маринка.
Я глянула на свои брюки и похолодела – они были в больших ржавых пятнах.
– Это когда я успела так испачкаться?
– Ты хоть помнишь, как с крыши спустилась? – спросила Манька.
– Мань, ну чего ты глупости спрашиваешь? По дереву спустилась.
– Ну да, ну да! – нервно закивали головой девочки.
– Чего это «нудануда»? – нехорошо прищурилась я.
– А того! – подвинула рукой Маньку Каринка. – Ты по водосточной трубе спустилась.
– По какой это водосточной трубе?
– По этой! – Сестра ткнула пальцем в хлипкую, насквозь ржавую водосточную трубу, кривой кишкой мотавшуюся на боку гаража.
– По этой? – опешила я.
– Ага.
Я глянула на свои руки. Они были вымазаны ржавчиной.
– Как же так? – не поверила я. – Как я могла по трубе спуститься?
– Да ты вообще себя как сумасшедшая повела. Зачем-то порушила крышу, выскочила из дыры, ринулась не в ту сторону, ссыпалась вниз по трубе и юркнула за подсобку. Мы даже слова вымолвить не успели. Ну ты ваще-е-е-е! – протянула уважительно Манька.
– Что я маме скажу? – взвыла я. – Это же техасы, они дорого стоят! Их за мной еще сестры должны были донашивать! Горевать было о чем. Брюки у меня были новые, из фальшивой джинсы, которую у нас называют «техас». Достались они мне по счастливому стечению обстоятельств – наша физичка привезла их из Ленинграда своей дочке, а они ей оказались малы. Вот мама и взяла брюки мне. Потому что качественные и почти джинсы. А тут такое горе – ржавчина! Ее ведь ничем не извести!
В общем, вернулась я понурая домой. Мама сначала наорала на меня, потом, оплакивая мои брюки, побежала в Речной квартал – советоваться со швеей тетей Арминэ, как можно их спасти. Тетя Арминэ посоветовала покрасить их в черный цвет и отправила маму к своей знакомой, которая промышляла окраской пряжи. Знакомая обещала за три рубля покрасить брюки в непробиваемый черный цвет. Слово свое она сдержала, цвет действительно получился непробиваемым и убедительно прокрасил ржавчину. Но от этих манипуляций техасы сели в длине, и теперь их носит Каринка. Каждый раз, когда она надевает брюки, у меня начинает дергаться глаз. От обиды. Я тоже хочу ходить в модных техасах! Но мне не дано. И всё почему? А потому, что надо с умом придумывать шифер. Был бы он не таким хрупким, фиг бы я порушила чужую крышу и съехала вниз по ржавой водосточной трубе!