Мао: Душевная повесть
Шрифт:
— Джек Николсон, — сказал я и открыл наконец бутылку.
Сьюзен так затряслась от смеха, что Саид заохал. Потом пришел Филипп, выпил вина и пригласил всех за стол. Мы долго ели, пили вино, потому что пива не было, а водку Райфайзен мне не дал, и Сьюзен все время хохотала. Саид несколько раз уводил ее в комнату, и тогда кальмарша шипела из-под стола, что пора заниматься делом. Райфайзен ее утихомиривал и просил подождать до вечера. В конце концов у меня разболелась от вина и смеха Сьюзен голова, и я ушел спать в ванную. Мне опять ничего не снилось, но когда меня разбудил громкий стук в дверь, голова еще болела. Я открыл, и оказалось, что пришел Том, муж Сьюзен, и хочет со всеми познакомиться. Том был высокий и широко улыбался всем, кроме Сьюзен. Сьюзен сразу попросила его не быть ослом и сказала, что мы — братья Николсоны и можем сделать его из секретарей директором. Том тогда сразу подсел к Райфайзену, и они тихо заговорили в уголке. Саид таскал Сьюзен туда-сюда, Филипп сидел в кресле с закрытыми глазами, а я ухитрился украсть у Райфайзена немного денег и пошел за пивом. В магазине, который оказался совсем рядом, пива было так много, что я не смог выбрать, какое купить, и купил водки. Потом я в скверике подружился с одним черным парнем, и он рассказал мне, как брали Сайгон. Я соврал ему, что сам его и брал. Он меня обнял, и мы пели вьетнамские песни и два раза ходили в магазин. Потом у меня кончились деньги, и я вернулся украсть еще, но прямо в дверях на меня наорал Саид, что уже ночь и Райфайзен очень волновался и что, если я еще буду красть деньги, они меня отведут в какое-то посольство. Я расстроился, что друг меня в подъезде не дождется, и пожаловался Филиппу. Филипп сказал, что все это мелочи и если на ногах стоять трудно, то надо лечь и спать, и все устроится. И я тут же и уснул, потому что все равно уже лежал на полу в коридоре.
Утром Райфайзен заставил меня помыться, причем сам стоял в дверях ванной и контролировал. Саид и Филипп уже были помытые и причесанные, в чистом, Райфайзен то и дело гонял их в магазин за разными вещами, а мне сказал мыть квартиру. Я выкрал из холодильника какого-то портвейна и делал вид, что убираюсь, а в общем, скучал. Райфайзен, одетый в свежекупленный костюм с галстуком и лакированные ботинки, с кем-то созванивался по телефону. Он сказал:
— Мао, я ведь мало когда тебя о чем-то прошу, правда? Я тебя совсем практически не трогаю. Но вот сегодня я тебя попрошу: не напивайся, не болтай глупостей и вообще веди себя, пожалуйста, потише. Сегодня к нам придет важный человек, этот человек — наши деньги. Я бы отпустил тебя погулять, но это слишком опасно. Ты обещаешь вести себя хорошо?
— Обещаю, — сказал я, потому что хотел глотнуть портвейна, и надо было, чтоб Райфайзен ушел.
Райфайзен ушел, я глотнул, стал протирать под столом, где жила наша кальмарша. Я спросил ее, не принести ли ей пожевать чего-нибудь, но она отказалась.
— Иногда ничего не хочется, но тебе этого не понять. А чем от тебя пахнет?
— Портвейном, кажется. Хочешь?
— Он не очень крепкий? Налей мне, пожалуйста, рюмочку.
Я разыскал самую маленькую рюмку и налил ей. Она пила долго, маленькими глоточками и с перерывами. В перерывах она рассказала мне, как познакомилась с мужем, как у нее еще был другой кальмар, но она влюбилась в этого. Ее звали Ойхо, и муж с самого начала оказался вредным, а она поехала с ним в командировку. И даже поссорилась с мамой, и тут она заплакала. Ойхо, я хочу сказать, а может, и ее мама тоже. Я налил ей еще рюмочку, а себе принес темную бутылку и совсем залез под стол. Стол большой, со скатертью, я довольно удобно там устроился, а Ойхо посадил на колени. В это время позвонили в дверь, Саид и Филипп привезли пару столов, стулья, новые шторы, посуду и много еще чего. По комнатам стали ходить какие-то рабочие, все двигать и устанавливать, и до меня никому не стало дела. Иногда только Райфайзен испуганно вскрикивал:
— А где Мао?
— Тут! — отзывался я из-под стола, и этого хватало, чтоб его успокоить.
Так мы сидели с Ойхо под столом целый час, наверное, и она все время мне что-то рассказывала про себя и мужа, а потом больше про то, как была молодая, и какие у нее были друзья, и как было весело. Часто она меня о чем-то тоже просила рассказать, но я не успевал начать, как она перебивала. В общем-то, хорошо посидели, только курить она просила в сторону. Наконец Райфайзен крикнул, чтобы в прихожей мы все построились. Я вылез, и Саид тут же мне кинул новые джинсы и рубашку. Это мне понравилось, я стал переодеваться, и Райфайзен сказал, что надо было мне и трусы купить.
— Да ладно, он так привык, — отмахнулся Саид. — Галстук я ему не стал брать, потому что слишком смешно будет.
— Хорошо. Так, причесались все? — Райфайзен нас осмотрел и пригладил мне волосы. — Сейчас придут гости. Саид — не трогай Сью, Филипп — не спи за столом, Мао — не напейся, я умоляю. От тебя уже пахнет — ну сделай же перерыв!
Тут же позвонили в дверь, это была Сьюзен. Ей все понравилось, и она даже сказала, что и я теперь похож на человека. Саид хватал ее за спиной Райфайзена, но она его отпихивала.
— Они должны уже подъезжать. Идите, заберите от меня закуски.
Мы пошли к ней и вернулись, нагруженные тарелками со всякой едой. Я вдруг сообразил, что проспал завтрак. Удалось кое-что стянуть. Сьюзен все красиво расставила на столах в той комнате, где мы спали, но откуда Райфайзен все кровати выкинул на лестницу этажом ниже. Не успели мы перекурить после того, как закончили, за окном загудела машина, и Сьюзен побежала к зеркалу:
— Едут! Николсоны, я в вас верю! Вошли человек десять или даже двенадцать.
Впереди всех шел высокий полный человек в сапожках и красивой шляпе, он громко хохотал и всем жал руки. Он и мне пожал руку и сказал:
— Фрэнк Хаммер!
И трясет мне руку, и смотрит на меня, и смеется. Тогда Филипп говорит:
— Отпустите его, он тоже Джек Николсон. Нас тут четверо Джеков Николсонов.
— Ха-ха-ха-ха-ха! — покатился Фрэнк. — Назвать четырех братьев одинаково! Ваши родители с чувством юмора! Вы откуда, парни?
— Из Канады, — сказал Райфайзен. — Долго жили в маленьком, никому не известном городке, а потом кое-чему научились. Не желаете ли к столу?
— После того, что утром продемонстрировал нам Том, я имею в виду ваш мне совет не чистить зубы перед дебатами, я пойду с вами куда угодно, Джек! Сперва-то я хотел спустить Тома с лестницы, но он очень просил. И все вышло, как вы обещали: этот лысый урод от демократов облился кофе! На виду у всех! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! А я сострил, Том придумал мне шутку заранее! Ох и хохотали же в зале! Джек, вы — гений!
Райфайзен скромно краснел и пожимал руки остальным вошедшим, они тоже жали всем руки, назывались, возникла толчея, но постепенно удалось всех усадить. У нас теперь везде стояли стулья, кресла, столики, пепельницы… Саид, Филипп и Сьюзен стали всем разносить выпить, еду и сигары, а мне Райфайзен не разрешил, посадил рядом с собой. С нами еще сидели Фрэнк и Том. Том старался смеяться вместе с Фрэнком и вообще выглядел веселым.
— Ну что, Том, — спросил его Фрэнк. — С такими друзьями ты, пожалуй, откроешь теперь собственный бизнес и пошлешь свою старую контору к чертям? Ха-ха-ха!
— Точно, ха-ха-ха! — смеялся Том. — К чертям, ха-ха-ха!
Тогда Фрэнк перестал смеяться и положил руку Тому на плечо:
— Я хочу быть твоим первым клиентом, Том. Первым — и главным. Точнее, пока единственным, — Фрэнк повернул голову к Райфайзену. — Ты слышишь, Джек?
— Мы обсудим это позже… — сморщился Райфайзен. — У меня, видите ли, есть несколько предложений… Мы с Томом еще не дали ответа…
— И не дадите, черт вас дери! Вы будете работать со мной! И вы будете довольны, не сомневайтесь, — Фрэнк снова заулыбался. — Это главное, что я хотел сказать. Теперь я с нетерпением буду ждать ваших советов. Они потребуются во вторник, ха-ха-ха, у меня интервью! А пока — выпьем за успех! Ха-ха-ха-ха!
— За успех! — закричали все, поднимая бокалы. Я увидел перед многими пустые тарелки. Они умели быстро жрать, эти ребята.
Я быстро себе налил и выпил со всеми. Райфайзен не стал мне мешать. Он, кажется, решил, что надо поговорить еще раз с Фрэнком, пока тот не напился.