Маори

Фостер Алан Дин

Не стоило и говорить о том, что антипатия была взаимной.

Коффин клял себя в душе за опоздание последними словами. Халлу удалось обойти его на этой продаже льна! Это каким же надо быть идиотом, чтобы позабыть о бизнесе ради бессмысленных препирательств с истеричной Мэри! Теперь он дорого за это заплатит.

Легче было поднять на одной руке двухэтажный «Дом Коффина», чем выпросить у Халла хоть унцию льняной пряжи. Впрочем, что там выпросить, если Халл и не продаст ее Коффину ни за какие деньги.

Последний из столов на опушке был очищен от товара. Никто из маори больше не выходил вперед и не предлагал купить у его деревни лен. Значит, несмотря на бешеную скачку от «Хромого Ворона», Коффин все равно не поспел к торгам.

Вдруг сзади его кто-то хлопнул по плечу. Коффин молниеносно обернулся и стряхнул с себя руку незнакомца, — он был сейчас на взводе. Каково же было его изумление, когда он увидел перед собой ухмыляющуюся рожу Халла! Коффин понятия не имел, сколько времени уже Тобиас стоял за его спиной.

Халл был, определенно, доволен и находился в редком для него приподнятом расположении духа.

Он был старше Коффина на семь лет. У него был средний рост и год от года увеличивающееся брюшко. Очевидно, глядя на волосы своего соперника по бизнесу, — хоть они и были седыми, — Халл испытывал чувство зависти, потому что у него самого череп уже пару лет был гол, как колено. Все его лицо и все, что на нем размещалось: глаза, нос, уши — было круглым. Густые, но короткие усы украшали бледную неровную трещину, которая служила ему ртом.

— Неужели это мой старый друг Роберт Коффин?! — на всю поляну заорал он с фальшивой улыбочкой. — Вы, кажется, появились здесь совсем недавно, Коффин? Я что-то не припоминаю вашего в лица в начале торгов. Наверно, вы решили немножко отдохнуть от нервного бизнеса, связанного с продажей оснастки кораблями?

— Просто задержался, — холодно, но подчеркнуто корректно ответил Коффин. — Вы, очевидно, уже слышали, что мне пришлось долго возиться с большим грузом каури, привезенным с Южного Острова. Подсчет выручки отнял чертовски много времени, дружище. Вот только управился. Давно у меня не было таких хороших торгов.

Улыбка мгновенно слетела с лица Халла. Весь город уже был наслышан о тяжелом железном сейфе, который тащили матросы «Решительного» с аукциона каури.

— Ничего, дорогой друг, — наконец пришел в себя Халл. — Боюсь, мне тоже придется долго подсчитывать прибыль после продажи закупленного сегодня льна. Рангоут и мачты бесполезны без оснастки. Той оснастки, которую, к сожалению, предложить капитанам судов смогу только я. Вам будет в этом смысле нечем похвастаться. Не желаете ли приобрести немного товара у меня, чтобы удержать своих постоянных клиентов?

— Не думаю, что это необходимо. У меня в «Доме Коффина» есть вполне достаточный запас, чтобы протянуть с ним до следующей квартальной продажи.

— Как угодно, друг мой, — улыбнулся Халл. — Как вам будет угодно.

Разговор был прерван тоненьким голоском:

— Пап, пап!

Оба соперника по бизнесу опустили взгляды вниз и увидели очаровательную девочку лет семи. Она нетерпеливо тянула Халла за штанину.

— Пойдем домой, пап! Я хочу есть!

Халл дрыгнул ногой, будто желая стряхнуть с себя надоедливого щенка. Девочка упала. Коффин заметил, как Парсон Метьюн закрыл глаза. Губы его безмолвно зашевелились, словно у монаха, читающего молитву. Он молился не за девочку, а за загубленную душу Тобиаса Халла.

— Брысь девчонка, — прорычал Халл. — Уйдем, когда надо будет. А пока попридержи свой аппетит.

Девочка молча поднялась с земли и отряхнула свои штанишки. Она была одета, как мальчик, грубовато, совсем неподходяще для ребенка ее пола. Ее даже не захотели порадовать обыкновенной льняной юбчонкой. Она не проронила ни слезинки по поводу грубого отцовского отношения к ней, а только отряхнулась и тут же исчезла в толпе взрослых мужчин.

Ее звали Роза. Коффин видел ее исключительно в подобных ситуациях. Казалось, отец все дни напролет только и занимался тем, что отчитывал ее за какой-нибудь промах, за какую-нибудь допущенную ошибку, действительную или мнимую. В городе все знали, с чем связано такое отношение Халла к своей дочери. Он не мог простить ей смерть своей жены. Корорарека — это не Лондон, до Королевского Госпиталя далеко. В городке не было возможности оказать человеку эффективную медицинскую помощь при случае. Флоре Халл в ее очень трудных родах помогали только соседки. Бедная женщина успела только дать малышке имя и тут же умерла. Словно вор унес ее из дома Халла. С того самого дня Тобиас и проявил свой мерзкий характер во всей красе по отношению к бедняжке Розе. Это был нежеланный ребенок и он едва терпел ее в своем доме.

Он никогда не слыл за веселого и открытого человека. А после смерти любимой Флоры и вовсе стал невыносим. Это событие, казалось, вытянуло последние остатки порядочности из его души. Во взаимоотношениях с людьми Халл демонстрировал полнейшее пренебрежение ко всем традициям и неписаным правилам. Это был самый жестокий и безжалостный человек из всех, кого доводилось видеть Коффину. И эта жестокость распространялась на всех без исключения, даже на невинного ребенка.

Никто никогда не вмешивался в подобных ситуациях. Даже Метьюн. Кто бы что ни думал, а Халл все-таки был девочке родным отцом.

Халл вновь повернулся к Коффину.

— Ну, хорошо. Значит, разбегаемся каждый в свою сторону? Отлично-с! Передавайте привет жене. Равно как и любовнице.

Стоявшие рядом и подслушивавшие разговор торговцы тихонько засмеялись. Однако у всех у них комок застрял в горле, едва они столкнулись с неподвижным, ледяным взглядом Коффина. Все стали отворачиваться или даже отходить от того места, словно поняли, что перешли какую-то запретную черту.

Халл тоже, видимо, понял, что зашел слишком далеко. Но он не боялся Коффина, хотя и не стал развивать тему.

Ко всеобщему удивлению молодой капитан не взорвался.

— Парсон, очевидно, уже рассказывал вам о том, что с моей женой все в полном порядке. Она богобоязненная женщина и не нуждается в приветах от незнакомых мужчин. Что же касается другой леди, которую вы упомянули в своем пожелании, то я полностью разорвал с ней отношения. Надеюсь, здесь нет никого, у кого хватило бы бессердечия рассказывать о ней моей жене? Впрочем, я настроен скептически.

Очень скептически.

— Насчет этого можете не волноваться, — заверил его Халл. — Я бизнесмен, а не торговец скандалами. Когда я проверяю оппонента на прочность, то делаю это на торгах или, как говорится, в чистом поле. Я не достигаю своей цели, — в отличие от некоторых, — подметными письмами, хитрыми словесами или другими инсинуациями.