Мар. Меч императора
Шрифт:
— Не вовремя Хэнг решил вернуться.
— Почему это? — удивился Малек.
— Потому что там осталось много тварей. А у нас больше нет моста. И помочь ему мы ничем не сможем.
Глава 10
Радостное оживление на стенах сошло на нет очень быстро. По мере того, как приближался дозорный отряд, а драхты все больше и больше отступали от стены, стремясь вернуться на берег, даже тем, кто был далек от стратегии и тактики, становилось ясно, что Хэнг ведет своих людей в ловушку.
Не
— Дайте сигнал тревоги, — внезапно севшим голосом велел граф эль Сар. — Пусть они хотя бы будут готовы.
В оглушительной тишине на одной из надвратных башен трижды провыл сигнальный рожок. Через мгновение пришел ответ от дозорного отряда — они услышали. И, судя по всему, пришпорили коней, еще не зная, что именно их ждет у сожженного моста.
— Приготовиться к бою, — так же устало приказал граф. — Лучники, арбалетчики… проверьте запасы.
— Стрел осталось на каждого по колчану,— спустя пару мгновений доложил ему кто-то из снабженцев.
— А болтов?
— Их почти нет, милорд, — тихо отозвался незнакомый воин в помятом шлеме, после чего тишина на стенах стала почти оглушающей.
Каждый, кто сейчас с отчаянием всматривался вдаль, отчетливо понимал, что всем нам придется смотреть на гибель товарищей, сжимать кулаки, кусать губы от злости и при этом с ужасом понимать, что ничего исправить мы уже не в силах. Был бы целым мост, можно было выехать дозорным навстречу, ударить тварям в тыл, выиграть хоть какое-то время. В крайнем случае погибнуть там, рядом со своими, до последнего пытаясь отстоять обреченную крепость. Но кони не пройдут по обгоревшим опорам. Идти туда пешком, с трудом балансируя на торчащих из реки камнях, да еще при оружии и в полном доспехе — самоубийство. Реку вплавь не переплыть, а нормальный брод располагался слишком далеко отсюда. Разве что рискнуть покинуть замок через восточные ворота и попытаться до него добраться? Пришпорить коней в надежде, что еще можно что-то сделать?
А кто тогда крепость будет защищать? У нас народу осталось на четверть меньше, чем было изначально. Из тех, кто уцелел, часть лежит без сознания, над ними уже вовсю трудятся целители. Остальные ранены и устали — недолгий бой всем нам дался нелегко. Тогда как дозорный отряд все ближе, времени на принятие решения остается все меньше…
Я перехватил сразу несколько взглядов, обращенных на графа.
Эль Сар был бледен, успел где-то потерять свой шлем, его доспех был окрашен кровью и жестоко покорежен. Сжавшиеся на рукояти меча пальцы побелели от напряжения. В глазах застыло непередаваемое выражение. Лицо, казалось, омертвело. Однако приказ открыть ворота так и не прозвучал.
«Оставь надежду, всяк сюда входящий» — вот какой девиз следовало бы выбить над воротами крепости Ойт. Эль Сар не будет рисковать уцелевшими, пока остается хотя бы призрачный шанс удержать замок. Я бы на его месте точно не стал: при таком раскладе стоять на стенах — самое разумное, что нам оставалось. Однако ждать вот так, молча, и бессильно смотреть, как умирают всего в паре сотен шагов твои боевые товарищи…
Честное слово, не завидую я графу, которому пришлось принять тяжелое, но необходимое решение. Да и остальным не завидую тоже, потому что все мы были обречены смириться с происходящим.
Даже я.
Однако, как только я решил, что рыпаться нет резона, как во дворе снова встрепенулся Ворчун. И в сгустившейся тишине его голос прозвучал настолько неожиданно, что не только я… вся крепость дрогнула, когда над рекой волной прокатился бархатистый волчий рык. Причем на этот раз я не ощутил в нем ни злости, ни ярости, ни бешеного желания убивать. Нет, в этом зове… а через пару мгновений стало понятно, что Ворчун отправил именно зов… осталось только нетерпение, невысказанная радость. И в нем я с удивлением ощутил невесть откуда взявшуюся надежду.
— «Брат…»
Я осекся, когда Ворчун, на миг прервавшись, снова взвыл, и к нему с готовностью присоединились два раненых, но ничуть не испугавшихся драхтов пса. А затем в моей душе шевельнулось что-то знакомое. До разума донеслась бесконечно далекая, но вполне отчетливая мысль. После чего я на секунду замер, неверяще обшаривая мысленным зовом оба берега Истрицы. А получив оттуда еще один… на этот раз — не только мысленный, но и реальный ответ, спохватился, лихорадочно заметался взглядом по сторонам и, плюнув на все, принялся торопливо раздеваться.
— Аш, ты чего?! — совершенно искренне опешил Надир, когда я остервенело содрал с себя перепачканную в слизи кольчугу и принялся стягивать сапоги. — Умом тронулся?!
— Зови их, Ворчун, — прошептал я, торопливо избавляясь от всего лишнего. — Дай ориентир… может быть, у нас еще есть шанс их спасти…
— Кого?!
Я нетерпеливо отмахнулся от ашеяра и, избавившись от обуви, коротко огляделся.
— Малек! Кинь мне веревку!
— К-какую? — испуганно икнул откуда-то сбоку паренек.
— Самую длинную, что есть!
— Лови!
Я благодарно кивнул, цапнув на излете брошенный пацаном тугой моток. Затем подхватил снятые ранее ножны, снова закинул их за спину. Бросил быстрый взгляд на босые стопы. Подумал. Шевельнул голыми пальцами. После чего закатал штаны до колен. И, размотав веревку, сделал с одного конца большую петлю.
— Держи, — велел опешившему Надиру, кинув петлю ему в руки. — Выпустишь — убью.
— Аш…
И тут, наконец, с западного берега, с той стороны, откуда уже на все парах к крепости спешил дозорный отряд, раздался вполне различимый топот копыт. А следом за ним прозвучал и разноголосый, слаженный, на удивление мощный волчий вой.
— Стая услышала своего северного брата, они уже рядом, — ухмыльнулся я в лицо ошарашенному ашеяру. — Так что молись своим богам, Надир: авось, мы еще поживем.
С этими словами я скинул второй конец веревки вниз, вскочил на ближайший зубец и, развернувшись к берегу спиной, под испуганный вздох спрыгнул вниз. Прямо на спины нервно переминающимся, вынужденно болтающимся под стеной драхтам, которые еще не знали, что реальная угроза намного ближе, чем им казалось всего пару секунд назад.