Мар. Меч императора
Шрифт:
Присев на корточки, я постучал ногтем по одной из снятых с драхта хитиновых пластинок. Она была гладкой на ощупь, словно лакированной, и очень прочной. Снять ее удалось только благодаря тому, что между собой пластины соединялись чем-то вроде мягкой перепонки. Правда, добраться до нее оказалось непросто, для этого лезвия ножа пришлось загнать довольно глубоко в сочленение между частями панциря, однако, как только целостность природного доспеха оказалась нарушена, снять его не составило труда.
Сам хитин мне не удалось повредить даже наконечником валяющегося на берегу копья. А вот
Признаков пола у существа не обнаружилось.
Крепость когтей на верхних и нижних конечностях внушала искреннее уважение.
По поводу ливера я остался в таком же недоумении, как и раньше, а вот черепушку осмотрел более внимательно и выяснил, что мозгом драхту служила та же мерзкая субстанция, что и в брюхе. Проще говоря, думать ему было попросту нечем. И если учесть тот факт, что часть ауры твари «ушла» куда-то на сторону, а вернее, ее вырвали из еще живого тела, то получалось, что драхт — это, хоть и живое, но все-таки не самостоятельное существо. Скорее, часть более высокоорганизованной семьи или колонии, как у муравьев. Причем в этой самой колонии имелись особи, способные влиять на более примитивные создания. И как минимум одна из таких особей нуждалась в притоке магии.
Прямо как я.
Покидав хитин, когти и чешую в мешок, мы с Ворчуном ретировались в лес, постаравшись не оставить после себя читабельных следов. Забросив добычу в логово, снова умчались на разведку. Еще дальше на север, куда сегодня так и не дошла команда из Ойта. До позднего вечерауспели исследовать немалую часть восточного берега, наткнувшись на огромное количество воткнутых в землю артефактов. Однако драхтов в этой части леса больше не увидели. И остановились на ночлег лишь после того, как обнаружили рыбацкую сеть, перегораживающую не только берег, но и реку, и противоположный склон. По-видимому, это означало конец патрулируемой территории и ту самую охраняемую границу, за пределы которой драхты, судя по отсутствию разрывов, пока еще не перебрались.
Уже в темноте, лежа под боком у шумно дышащего волка, я подумал, что, возможно, та штука, которая «убежала» в лес с полудохлого драхта, была чем-то вроде ментального поводка.
Интересно, то существо, которое им управляло, это что-то вроде матки у пчел? Или же мы имеем дело с группой более продвинутых особей? И возможно ли такое, что через драхтов кто-то еще мог наблюдать за случившейся на берегу Истрицы бойней? Слышать или чувствовать, что происходит с ними? Вроде того, как я когда-то слышал и чувствовал императора?
Печать на груди предупреждающе кольнула, и мои мысли поспешносвернули в другую сторону.
Первое время наличие метки императора всерьез меня беспокоило. Печать — это какая-никакая, но все-таки связь. Да, Карриан никогда не был для меня настоящим хозяином. Однако я вздохнул с облегчением лишь после того, как убедился, что не чувствую ни его эмоций, ни направления, в котором следовало искать его величество… это значило, что и он ничего не ощущал. И чем дальше я находился от столицы, тем меньше было шансов, что меня отыщут.
За самого Карриана я не переживал. Перстень теперь у него, я официально мертв, так что клеймо позора никогда не ляжет на его безупречную репутацию. Воспоминания, конечно, никуда не делись. Боль и горечь от пережитого тоже. Но я умел с ними справляться. Мне не впервой собирать себя по кускам. В каком-то смысле той ночью я действительно умер. Тогда как он… он будет жить дальше. Надеюсь, что долго и хорошо. И еще я надеюсь, что через некоторое время в один из храмов все-таки придет подходящая девушка. Они встретятся, влюбятся, нарожают детишек, и династия Орианов продолжится, как и много раз до этого.
Заговор мы, опять же, раскрыли. Личности обученных Дирром теней, правда, так и остались загадкой, но теперь, когда граф эль Нойра попал под подозрение, его контакты наверняка отследят. Надеюсь, что установят и связь с эль Саром, и с краденым иридитом. А если нет, то на крайний случай у императора по-прежнему есть Гилиан и другие тени, которых герцог наверняка уже поставил во дворец в нужном количестве. А еще есть Тейт. Зиль. Арх. Нерт. И те из парней, кого Тизару все-таки удалось спасти.
В империи тоже все спокойно. Верфи строятся, отношения с соседями укрепляются. По дороге в Карраг я даже слышал, что уже сделаны первые шаги по налаживанию связей с ашеярами, так что и с этой стороны стране ничего не угрожало. Внутренних конфликтов пока не назревало. Про бунты и прочие пакости император не слышал уже три года. Так что по большому счету я был ему не нужен. А обо всем остальном очень старался не думать, чтобы не тревожить лишний раз печать и не дать себе повод усомниться.
— «Спи, — зевнул Ворчун, положив голову мне на плечо. — Нет повода для тревоги».
Я закрыл глаза.
Да, поводов действительно не было. Но печати оказалось мало того факта, что я честно исполнил свой долг перед империей: на протяжении целого месяца она регулярно напоминала о содеянном. То без причин обжигала грудь, словно мстя за что-то. То снова замолкала, будто все же прощала. Порой будила ни с того ни с сего. Ныла, тревожила. Временами раскалялась настолько, что казалось— вот-вот прожжет грудину насквозь. Особенно в первые дни, когда я ощущал боль даже сквозь транс, часами скрипел из-за этого зубами и был готов на все, лишь бы это остановить.
Не знаю, с чего уж она бесилась. То ли от того, что считала, будто я все-таки предал императора. То ли полагала, что не исполнил его волю до конца. Черт ее разберет. Однако со временем мне стало легче, боль постепенно отступила. Печать перестала остервенело жечь мне грудь, а магически наведенное изображение наконец-то исчезло с кожи, будто ему надоело меня терроризировать.
Еще через пару дней после этого ко мне вернулся спокойный сон. На смену горечи и сожалению пришел знакомый холодок, не раз спасавший меня от отчаяния. Я наконец вспомнил, кто я есть. Ожил, встряхнулся, испытанным способом избавившись от эмоций. Еще через неделю приступы стали редкими и не такими тяжелыми, как раньше. А потом и вовсе сошли на нет.