Марафон с риском для жизни
Шрифт:
Надежда остановилась перевести дух, ожидая, что хозяйка сейчас возмутится той чушью, что она несет, и выставит гостью вон. Но либо в свое время у Ларисы Павловны были уж очень хорошие отношения с Алкой, либо Надежда сумела ее заинтересовать, но, во всяком случае, взгляд Ларисы Павловны стал мягче, и улыбка тронула губы.
– Возможно, это будет нужная книга, – сказала она.
– История с директором вашей школы очень интересна в этом плане! – воскликнула Надежда. – Обещаю вам, что не стану упоминать никаких имен и даже внешность героев изменю, чтобы никто не сумел опознать.
Она прижала руки к груди, пожалев только на мгновение, что она не Алка Тимофеева. Учитывая размеры бюста ее подруги, такой жест выглядел бы гораздо убедительнее.
– И потом, все-таки хотелось бы точнее выяснить
– Что произошло? – переспросила Лариса Павловна, и ее лицо неуловимо изменилось. – Произошла самая обыкновенная история. Знаете, такой популярный в наше время термин – четвертая власть? Имеется в виду пресса, средства массовой информации… Так вот, Сергей Иванович на собственной шкуре испытал силу этой самой четвертой власти. Молодой журналистке срочно понадобилась сенсация. Она делала карьеру, шагая по чужим головам, как по ступенькам лестницы, и использовала свой шанс… Клевета – вы же знаете, как это страшно. От нее потом не отмоешься!
– А в чем, собственно, заключалась история? – настойчиво продолжила расспросы Надежда.
Лариса Павловна еще больше помрачнела, с неудовольствием взглянула на Надежду Николаевну и перевела взгляд на своих такс, которые возились под столом, отнимая друг у друга большую игрушечную кость.
– Не было никакой истории, – проговорила наконец хозяйка, поджав губы. – Вы скажете, что дыма без огня не бывает, так вот это неправда! В том случае как раз был один дым без всякого огня! – Она подлила Надежде еще чаю и продолжила: – Была девчонка, школьница, дочь очень обеспеченных родителей. Вы знаете, как это бывает – отец зарабатывает большие деньги и считает, что этим исчерпываются его обязанности отца и мужа. Мать проводит время между фитнес-клубами и косметическими салонами, ее больше всего заботит надвигающаяся старость и смазливые секретарши мужа. Девочка предоставлена самой себе, при этом ей дают сколько угодно денег, покупают любые вещи, любые тряпки, самые дорогие. Этими деньгами и вещами родители от нее фактически откупаются. Она ни в чем не знает отказа и привыкает к этому. Вместе с тем она обделена вниманием. Этот недостаток внимания она пытается компенсировать, начинает вести себя совершенно чудовищно… Может быть, чтобы о ней говорили, чтобы на нее наконец обратили внимание…
Лариса Павловна откинулась на спинку стула, тяжело вздохнула и снова заговорила:
– Наверное, я по укоренившейся педагогической привычке пытаюсь обелить ребенка, оправдать его. Впрочем, какой она ребенок… Маленькая злобная избалованная стерва, для которой другие люди, их жизни, их переживания ровным счетом ничего не значат… Сергей Иванович пригласил ее в свой кабинет для серьезного разговора. Он не мог позволить ей сбивать с толку одноклассников. Не знаю, что он ей говорил, но эта… маленькая мразь завизжала, разорвала на себе платье и выскочила в приемную, повторяя, что он пытался ее изнасиловать. Естественно, коллеги ни на секунду в это не поверили, коллектив школы был полностью на его стороне, но отец девочки страшно разъярился. Он вспомнил наконец о своих родительских обязанностях и решил, что они заключаются в том, чтобы уничтожить Сергея Ивановича.
Лариса Павловна замолчала, как будто снова переживая эту давнюю неприятную историю.
Надежда почувствовала какое-то осторожное движение возле своих ног и опустила взгляд. Обе хозяйские таксы сидели под столом возле нее и проникновенно смотрели прямо в душу своими выразительными карими глазами. Устоять перед такими взглядами было невозможно. Надежда покосилась на Ларису Павловну и незаметно бросила собакам еще пару пирожков. Таксы так ловко поймали их на лету, что она даже усомнилась – дала ли собакам угощение или только собиралась.
Лариса Павловна подняла глаза и продолжила:
– Вот тут-то и появилась на сцене эта, с позволения сказать, журналистка, Ирина Горностаева… Тогда она работала в газете «Петербургский вестник». И газета была не из самых крупных, да и она там еще не слишком котировалась, имени себе не создала и перебивалась маленькими заметочками на случайные темы. А тут она почувствовала запах скандала. – Лариса Павловна тяжело вздохнула. – Отец девочки, как я вам уже сказала, решил уничтожить Сергея Ивановича. Он обратился в прокуратуру, написал
Лариса Павловна снова замолчала, отпила остывший чай, видимо, чтобы смочить пересохшее горло, и снова заговорила:
– Собственно, никакого суда и не было. В ходе следствия одноклассница «бедной девочки» рассказала, как та хвасталась, что нарочно подставила «зануду директора» и что ее папочка с его огромными связями непременно отправит Сергея Ивановича на зону. Следователь вызвал подлую девчонку на допрос, дал ей прослушать показания подруги, и эта дрянь попыталась повторить с ним тот же трюк, что и с Сергеем Ивановичем, – разорвала на себе платье и подняла крик… Следователь оказался далеко не глуп, он ожидал чего-то подобного и подстраховался – записывал допрос на видеокамеру. После такого поворота дела маленькая стерва вынуждена была во всем признаться. Ее папаша пытался угрожать, задействовал свои связи, но ничего не добился, и с Сергея Ивановича все обвинения сняли. Но после всего пережитого он стал совершенно другим человеком. В школу не вернулся и вообще ушел с педагогической работы. Он сказал, что больше не может работать с детьми. В общем, человека сломали… Девчонка просто перешла в другую школу, с нее все как с гуся вода.
– А что журналистка? – спросила Надежда Николаевна.
– Мы… те, кто хорошо относился к Сергею Ивановичу, обратились в газету, требовали извинений, опровержения.
– И что же?
– Опровержение они напечатали. Мелким шрифтом, на последней странице… Кто его прочитал? А та, первая, скандальная статья была на первой полосе, с огромным заголовком… В общем, только она и осталась в памяти людей. А насчет извинения… Редактор сказал, что Горностаева уволилась и он не может на нее никак воздействовать. Объявил ей задним числом выговор за публикацию непроверенной информации…
– Это же он сам опубликовал непроверенную статью! – возмутилась Надежда Николаевна.
– Как-то он это объяснял… Самого его в то время не было, а заместителя Горностаева уломала…
– В общем, виноватых нет!
– Виноватых нет, – подтвердила Лариса Павловна, – а жизнь человеку сломали… И хорошему человеку! А эта Горностаева после своей статьи пошла в гору – статья-то была скандальная, нашумевшая, хоть и вранье чистой воды. Так что ее охотно взяли в другую газету…
– А что Сергей Иванович? – спросила Надежда. – Вы говорите, что с педагогической работы он ушел. Чем же занимается?
– Кажется, он устроился в какое-то небольшое издательство редактором-надомником… Ему посодействовала старинная знакомая, которая работала в том издательстве.
– Кем устроился? – удивленно переспросила Надежда.
– Очень многие издательства нанимают людей, которые редактируют рукописи у себя дома. И издательству дешевле – меньше нужно рабочих мест, да и постоянной зарплаты таким редакторам не платят, оплачивают только выполненную работу, и человеку удобнее – работает у себя дома, в привычной обстановке, не давится в общественном транспорте… А для Сергея Ивановича это вообще идеальный выход: он после той истории не может работать с людьми, ему все время кажется, что на него как-то не так смотрят, что все только и думают: если была такая статья, то небось и основания были. А так он почти ни с кем не общается, приедет раз в неделю за новой рукописью…