Марафон с риском для жизни
Шрифт:
В общем, самая натуральная, глухая и дремучая коммуналка, которую никто не расселил и вряд ли когда-нибудь станет расселять, принимая во внимание жуткий шестой этаж, кошмарную лестницу и общее состояние дома.
Фамилии «Топорова» на двери не было. Впрочем, Викина тетя вполне могла носить совершенно другую фамилию.
Надежда секунду поколебалась и ткнула пальцем в первый попавшийся звонок – в тот, рядом с которым красовалась незамысловатая фамилия Корытов.
Некоторое время ничего не происходило.
Наконец за дверью послышался глухой
– Понавешали тут всякого барахла! – завершив трехэтажную реплику, выкрикнул хриплый мужской голос и тут же добавил: – Ну иду я, иду!
Загремели запоры, и на пороге возникло опухшее, небритое создание в грязной майке и фиолетовых заношенных штанах, сильно напоминающих кальсоны.
– Чего надо? – хрипло осведомился этот венец творения. – Я на лечение не согласный, а если вас Клавка прислала, так я ей, вобле сушеной, еще зимой сказал, чтобы катилась на все четыре…
– Нам нужна Вика Топорова, – терпеливо сообщила Надежда, стараясь не дышать в непосредственной близости от Корытова.
– А чего ж мне звонишь? – окрысился тот. – Человек, может быть, отдыхает, а ты тута шляешься! Я вам швейцаром не нанимался, двери открывать!
Он развернулся и побрел прочь по темному коридору.
– В какой комнате Вика? – без большой надежды на успех крикнула Надежда ему в спину.
– Райка! – хрипло крикнул Корытов в глубину коридора. – К профурсетке твоей пришли!
В ту же секунду он ударился головой о свисающий с потолка металлический блин, похожий на спутниковую антенну. На таких тарелках не так давно дети съезжали зимой с горок.
– Ну, блин! – заорал Корытов, тряся кулаком. – Ну, Коровкины, понавешали тут всякой дряни! Глядите, достану я вас!
С этими словами он исчез за одной из дверей.
Дальше по коридору возникла весьма крупная женщина неопределенного возраста, облаченная в шелковый фиолетовый халат с яркими разводами, с обмотанной полотенцем головой.
– Чего надо? – без всяких приветствий поинтересовалась женщина, подозрительно уставившись на гостей.
– Вы – тетя Вики Топоровой? – осторожно осведомилась Надежда Николаевна.
– Допустим, – взгляд женщины стал еще более настороженным, – только если она чего натворила или денег заняла, то я тут ни при чем.
– Мы что – так и будем с вами в коридоре разговаривать? – спросила Надежда, заметив, что почти все двери в квартире едва заметно приоткрылись, и догадавшись, что около них наверняка с удобством расположились любопытствующие соседи.
– Ну ладно, – тетка поплотнее запахнула свой фантастический халат и открыла дверь комнаты, – так уж и быть, заходите.
Комната у нее была довольно большая, но тесная и душная из-за того, что ее до отказа заполняли бесчисленные шкафчики, полочки, тумбочки, этажерки, заваленные стопками старых журналов и заставленные пыльными безделушками.
Один угол комнаты был отгорожен платяным шкафом – должно быть, там и обитала Вика Топорова. Надежда Николаевна невольно посочувствовала девушке: жить, как сверчок, в углу за шкафом – это и само по себе не сахар, да к тому же тетка, видимо, превращала это и без того неуютное существование в совершенный ад.
Внезапно откуда-то сверху прозвучал жизнерадостный хрипловатый голос:
– Пр-ривет, р-ребята!
Надежда вздрогнула и оглянулась. Со шкафа на нее с интересом смотрел большой ярко-зеленый попугай. Он сидел в круглой клетке, время от времени наклоняясь к кормушке и выклевывая оттуда семечки.
– Здравствуй, – вежливо ответила она попугаю, – хорошо, хоть тебя научили здороваться.
– Так что там эта оторва натворила? – осведомилась Викина тетка, разматывая полотенце. Под ним обнаружились огненно-рыжие волосы, накрученные на крупные бигуди. – Только я за нее платить ничего не буду, – предупредила она, удовлетворенно покосившись в пыльное зеркало. – Хватит уж того, что я ее в дом к себе пустила! Даром, между прочим! Копейки с нее не беру!
– Не подумайте, – начала Надежда, – никаких денег Вика не занимала, мы только хотели узнать, где она сейчас… Она неожиданно ушла из магазина, ничего не сказав…
– Вот ведь оторва! – повторила тетка. – Сколько раз я ей говорила – держись за работу!
Дверь комнаты неожиданно приоткрылась, и в нее просунулось остроносенькое старушечье лицо, больше всего похожее на лисью мордочку.
– Раечка, у тебя чайник вскипел! – прошелестела старушка. – Ой, а у тебя гости? Здрассте!
– Проваливай, старая карга! – напустилась на соседку Раиса. – Только бы выглядывать да вынюхивать! Только бы нос совать! Лучше бы сама чайник выключила!
Дверь захлопнулась.
Раиса поджала губы. Надежда отчетливо поняла, какие колебания ее раздирают: с одной стороны, нужно пойти на кухню и выключить выкипающий чайник, с другой – страшно оставлять в комнате незнакомых людей…
– Я на минутку… – наконец выдавила хозяйка и пулей вылетела в коридор.
– Нина, стой на шухере! – шепнула Надежда и кинулась за шкаф, в угол, где в тесноте и обиде обитала Вика Топорова.
За шкафом было гораздо чище и аккуратнее, чем во владениях Раисы. Узенькая кушетка застелена темно-синим покрывалом, рядом приткнулся столик, на нем – стопка толстых тетрадей и несколько книг.
Надежда наугад взяла в руки одну книгу. «Гражданское право», – прочитала она на обложке. Открыв книгу, она увидела внутри фиолетовый штамп: «Библиотека Гуманитарно-юридической академии». Это плохо сочеталось с образом Вики Топоровой, который представляла Надежда Николаевна, – простоватой молоденькой продавщице ни к чему юридическая литература.
Время поджимало, Викина тетка могла появиться в любую секунду. Надежда выдвинула ящик стола. Первое, что она увидела, была зачетная книжка. Открыв ее, Надежда увидела то же самое название: «Гуманитарно-юридическая академия». На первой странице была фотография и имя – Топорова Виктория Леонидовна. Девушку на фотографии Надежда узнала без труда.