Марафонец
Шрифт:
Невдалеке от его дома у тротуара припаркован автомобиль. Пустой? А может, в нем пьяный испанец, который так и не смог доехать до постели и вырубился прямо за рулем?
Ради Бога, пусть пьяный испанец, думал Бэйб, осторожно приближаясь. Он никогда бы не поверил, что умеет двигаться совершенно бесшумно, но трудно наделать много шума, если идешь босиком. Он крался по 95-й улице.
Бэйб прижался к зданию, пытаясь разглядеть, есть ли кто-нибудь в машине. Да, внутри кто-то сидел. И этот кто-то не вырубился – он сидел прямо. Кто-то крупный.
А если это Карл, то он не один. Джанеуэй не позволит, чтобы дело такой важности было поручено одному Карлу, значит, Эрхард тоже где-то здесь. Сквозь остро вспыхнувшую боль Бэйб будто услышал раздраженный окрик Сцеля: «Сделайте хоть раз что-то без меня!»
Так что и Джанеуэй, видимо, здесь, все трое притаились в разных местах в темноте и ждут.
Бэйб крался вперед. Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть.
Он остановился, дальше идти уже не смел; выждал, пока глаза привыкнут к освещению; в Нью-Йорке тысячи здоровяков, кабанов типа Карла, бродят, рычат друг другу «привет», пробираясь сквозь толпы простых смертных каждое утро в подземке.
Так что это не Карл. Слишком мала вероятность.
Бэйб напряженно всматривался. Он замер и сосредоточил все внимание на автомобиле.
В нем сидел Карл.
Ждал.
Не раздумывая, Бэйб двинулся к соседнему дому, бесшумно скользнул по ступенькам в подъезд и начал звонить в дверь к Мелендесам, долго и терпеливо. Сначала все было тихо, никто не отвечал, и Бэйб давил и давил на кнопку...
Наконец он услышал, как испанка визжит на него по интеркому.
– Послушайте, – прошептал Бэйб, – я не могу говорить громко, но если вы миссис Мелендес, то извините меня, пожалуйста, за беспокойство...
Визг не прекращался.
– Мне нужен ваш мальчик, ваш сын. – Испанский Бэйб знал неважно, и никогда еще он об этом так не сожалел. – Ребенок, молодой человек, ну как еще, какого же черта еще сказать: отпрыск, дитя, пострел?
Интерком выключился.
Бэйб снова нажал на кнопку звонка. Он давил и отпускал кнопку звонка Мелендесов без конца.
На этот раз дама разошлась не на шутку, голосила во всю мощь. Призывы «Поймите меня, пожалуйста» и «Ради Бога, простите, но это очень важно» не могли пробиться сквозь шумовую завесу. Пока интерком не выключился, Бэйб нажал на кнопку звонка и не отпускал ее. Вдруг он услышал голос, перекрывающий визг женщины. Крылечный атаман говорил в интерком:
– Жми-жми, щас пальцы пообрываю.
– Это я, – прошептал Бэйб, быстро убрав палец, – я, ну помнишь...
– Звякни еще раз, оторву к черту!..
– Мелендес, – сказал Бэйб громче, чем намеревался, – ты что, не узнал меня, послушай ради Бога, это я, Гусь.
– Гусь, это ты?!
– Ну да.
– Что надо?
– Поговорить.
– Валяй.
– Наедине, – сказал Бэйб.
Мелендес открыл дверь, и они встретились на площадке первого этажа, у квартиры Мелендесов.
– Что скажешь?
Бэйб сделал глубокий вдох.
– Я
Мелендес с усмешкой взглянул на него.
– Надо прямо сейчас. Если не можешь сейчас, то не надо вообще. Чем больше наберешь своих, тем лучше. Если у кого-то из вас есть оружие, прихватите с собой.
– Ты шутишь. У кого нет оружия? А зачем?
– Это вообще-то трудновато объяснить, не вдаваясь в подробности, но меня преследует группа людей, и если я пойду домой сам, то они возьмут меня, а с вами, я думаю, они не станут связываться.
Мелендес не удержался от улыбки.
– Шикарный у тебя плащец, Гусь. Не великоват? Э-э, да это никак пижама. – Он захохотал.
– Говори «да» или «нет», дерьмо свое попридержи.
Смех оборвался.
– А мне-то какая выгода?
– У меня есть радио, и черно-белый телевизор, и тонна книг, которые у тебя охотно купят в лавке букиниста за углом или около университета, там берут по неплохой цене, и, конечно, одежда, какая понравится. И вообще мне плевать – уноси все, что унесешь, а если тебя поймают легавые, я им скажу, что сам разрешил тебе забрать все, так что и это не проблема.
– Огромное облегчение, – сказал Мелендес, – я просто рад, что с легавыми не будет проблем. А что нужно тебе?
– Ну, во-первых, мои кроссовки «Адидас», они валяются на полу...
Мелендес снова засмеялся.
Бэйб сказал, что еще нужно для него вынести из квартиры.
Мелендес долго молчал.
– Дверь, видимо, будет заперта, – сказал Бэйб, – я пытался найти отмычку...
– Двери – не проблема, – заверил Мелендес. – В чем подвох?
– В том, что это опасно.
– Это не подвох, – сказал Мелендес, – это прикол.
* * *
Карл улыбался редко. Окружающие думали, это оттого, что у него нет чувства юмора. Они ошибались, просто многие вещи не казались ему смешными. Чаще всего он ощущал беспокойство. Выглядел Карл внушительно, у него были огромные мускулистые руки, но только действия, поступки помогали ему сохранить относительно приличное состояние духа. Ему нравились небольшие задания, точнее, их нагромождения.
Это было приятно.
Сидеть и ждать – неприятно.
Карл сидел в машине, положив руки на рулевое колесо, сидел неподвижно, только взгляд переводил из зеркала заднего вида на лобовое стекло. Таково распоряжение Джанеуэя, и Карл намерен выполнить его, потому что связываться с Джанеуэем опасно: если Карл совершит ошибку, Джанеуэй донесет.
Улица скрывалась в кромешной тьме: бесполезно было что-либо разглядывать. Когда полдюжины негритосов неожиданно появились сзади, Карл удивился – насколько он вообще мог удивляться.
Нет. Не негритосы, понял он, испашки. Полдюжины или больше, наверное, семеро, одетые странно, совсем почти не одетые, все как один без носков, двигались группой за вожаком.