Маракх. Испытание
Шрифт:
Между тем недавний выпускник Летной Академии, красуясь, нарисовал над «Пробитым баком» замысловатую петлю и молниеносно исчез из вида, догоняя стального «дракона» противника.
Дар не сомневался ни в своем многолетнем опыте, ни в превосходстве новейшей модели «Харда» над игривой «ласточкой» сианской сборки. План его был прост и при небольшой корректировке на местности обеспечивал быструю победу.
Наглому мальчишке неизбежно придется лечь на дно скалистого разлома, откуда его потом заберет группа поддержки. В период натянутого мира никто не собирался доводить дело до кровопролития и потери дорогостоящего аппарата. Зрелищные воздушные дуэли служили лишь демонстрацией силы и проверкой боевых качеств летного состава.
Но зависнув над темным ущельем в ожидании юнца, Дар вдруг стал замечать, что тело не слушается его – пальцы, держащие рычаги штурвала мелко дрожат, на лбу выступила липкая испарина, а зрение стало сложно сфокусировать даже на шкале скоростей.
Когда сианская «ласточка» визгливо разрезала воздух у правого крыла, Дара повело в сторону и только колоссальным напряжением воли и разума удалось миновать горную стену. Еще несколько минут полуослепший пилот старался выправить положение машины, используя автоматические настройки, но дерзкий соперник упрямо теснил его вниз, заставляя признать поражение.
Под свист и всполохи победного салюта сианца пришлось неловко посадить «Хард» на дно расщелины. Губы Дара были искусаны до синяков, горло он расцарапал в кровь, пытаясь ослабить ворот куртки будто свинцовыми пальцами.
«Мне подмешали отраву в питье! Это подстроил одноглазый ясс, больше некому. Он прилетел сюда, чтобы рассчитаться за свою госпожу. Удастся ли выжить… Ради чего? Чтобы слышать, как сианцы высмеивают нашу летную школу и качество новых машин. Они знали, в каком состоянии я полечу, иначе бы не пустили своего мальчишку в небо. Это он должен сейчас корчиться среди железных костей – он, а не я».
В кромешной тьме Дар с трудом выбрался из кабины и тут же распорол плечо о полосу разбитого вертолетного винта, лежавщего здесь давно. Воспаленный мозг пронзило сравнение с кладбищем сбитой военной техники. Насколько известно, по договоренности с Сианой отсюда поднимали только живых пилотов. Трупы распыляли на месте.
Осталось ждать помощи сверху, но парни вряд ли будут спешить. Сианец все еще кружит над ущельем, празднует первую победу. Наивный щенок!
Тихое жужжание индивидуальной летной планки над головой заставило Дара нащупать фонарик и подать сигнал о своем местонахождении. Неужели кто-то из приятелей сумел добраться так быстро, может, Борк… но откуда у него сианский "летающий рюкзак"?
Световой луч, направленный прямо в глаза, заставил зажмуриться и разразиться тихой бранью. Услышав в ответ зловещее шипение, Дар похолодел. Нет, его нашел вовсе не напарник. Мысль о скорой гибели не вызвала даже удивления, показалась естественным итогом череды промахов последних месяцев.
— Ну, что будешь делать, ясс? Представишь все как результат моей оплошности?
Шакко закрепил свой излучатель в решетке разбитого воздушного тормоза и сел на уцелевшее креслице катапульты. Его спокойные, размеренные движения свидетельствовали лишь об одном – пощады не будет. Враг обречен.
Дар бросил тоскующий взгляд на россыпь красных искр – шлейф пролетевшей «ласточки» и разжал пальцы, держащие бесполезный фонарик. Тело обмякло, как мешок с травой, ног он вообще не чувствовал.
— Чего ты ждешь, ясс? Неужели хочешь поговорить напоследок?
— Думаю, как бы причинить тебе боль, но не оставить много следов. Что посоветуешь?
— Твой король тоже заставил ее, так чем он лучше меня? Я тоже мог бы забрать Ари и дать ей все, что она захочет.
— Хм… А я слышал, после Цоты ты месяц отмокал в ванне, прежде чем начать ее поиски. Но это пустой треп, довольно, я не спорить с тобой сюда спустился.
Дар лихорадочно пытался собраться с мыслями и что-то отвечать. Осознание того, что живет он последние минуты, мешало сосредоточиться на главном. А что теперь главное? Что останется после него на Тарсин? Неужели все зря, все впустую…
— Я любил ее, понимаешь? Ты можешь представить, каково это – знать, что твоя любимая женщина принадлежит такому… двуногой ящерице, бесхвостой змее… мусорному надсмотрщику.
— Значит, ты подставил ее из большой любви?
— А что бы ты сделал?! Просто отпустил, отдал другому…
— Я?
– Шакко сделал вид, что ковыряется в мыслях.
– Не знаю. Хороший вопрос. Заставляет задуматься о чести и благородстве. Правда, не слишком долго. Я же простой солдат. И Джелло полжизни был солдатом. Нас учили выполнять приказы, убивать и забирать себе то, что понравится. Развлекаться так, чтобы не противоречило уставу. Ну, ты и сам понимаешь…
А сейчас-то речь идет об Аарин – супруге Джелло из рода Уратос, о нашей дорогой королеве. Ведь ты, червяк, оскорбил не какую-нибудь девку из хубанского бара, ты Яшнисс оскорбил. Чувствуешь разницу? Ты лично мне наплевал в душу, так я и спрашиваю, что посоветуешь теперь сделать с тобой?
Стальная логика этих корявых фраз, сказанных спокойным вкрадчивым тоном вызвала у Дара приступ запоздалого раскаяния. В памяти пронеслись картины, на которых худенькая замарашка из Дейкос готовила для него еду и лечила раны. Благодаря Ари он смог покинуть Цоту, а чем расплатился за спасение?
— Я хочу умереть. Я готов.
— Осталось пара минут, у тебя вот-вот должно сердце остановиться. Но Сит сказал, что это легкая гибель, вот я и хотел добавить немного остроты. Любишь соленых мирангов? Мы с Ари ели их на мосту в Тахре. Славные были дни, она почти привыкла у нас. А потом трагедия с Джелло, всякие птичьи сказки про крылья и камни… Еще ребенок… Суаш-ш-шь, ты же ничего не знаешь?!
Шакко хлопнул себя по колену, с трудом подавив желание превратить бледное лицо тарсианина в кровавую кашу.
— Она ждет ребенка, дурочка, даже отказалась возвращаться домой, пока он не появится на свет. Надеюсь, Джелло сумеет переубедить, когда очнется. Мы с Дейрой тут подумали и решили, что Ари не откажется от малыша, что растет в животе, не улетит без него с Тарсин. Значит, придется забрать двоих. Но в каком кошмаре ты мог бы увидеть, что твое семя будет воспитывать ясс? Не бойся, никто ему зла не причинит, это же будет ребенок Ари, тем более твое-то проклятое имя он никогда не услышит.