Маракх. Испытание
Шрифт:
Гордас внушал себе, что дух убитого чудовища пожелал поселиться в его собственном теле вместе с отметинами от лапы, и чутко прислушиваясь к молчанию снегов на очередной вершине, курсант представлял, как бы повел себя медведь в поисках добычи или нового укрытия.
Первые дни он двигался медленно, с частыми остановками – слишком мучила рана и кружилась голова, но постепенно крепкий молодой организм справился со своей болью и залечил повреждения. Теплая куртка с меховым капюшоном защищала от промозглого ветра и ночного холода, и сам Гордас не обращал внимания на суровые будни, как дикий зверь привычный к жизни среди дикой природы.
После гибели Ахиль все чувства словно заледенели в нем, и вперед вело одно только упрямое желание миновать препятствия и вернуться домой. Зачем? Гордас уже не знал точно, но понимал, что если замерзнет в каменном ущелье, смерть верной охотницы будет напрасной жертвой, а этого он допустить не мог.
Однажды в сумраке на спину ему со скалы бросилась крупная кошка. Гордас почувствовал ее приближение обострившимся полузвериным чутьем и сам зарычал, прежде чем вцепиться зубами в пушистую шею – снять с пояса нож просто не хватило времени.
Куртка его оказалась раскроена в лоскуты острыми, как бритва когтями, но Гордас все-таки задушил горную тварь, а потом, вскрыв ей глотку, жадно пил теплую кровь, наполняясь новыми силами, убеждая себя, что обретает еще одного незримого помощника в пути. На сей раз это был дух снежного кота… уживется ли он с медведем...
Дни сменялись темными беззвездными ночами. Огни далекой небесной Короны порой напоминали о прошлом лете, о тенистом саде возле родного дома, но вряд ли согревали уставшее тело. Там, далеко на побережье, своею неторопливой размеренной жизнью шевелился город, как стайка выброшенных из воды мерцающих рыбок.
Душу охватывала невыносимая тоска, и тогда Гордас беззвучно выл от своего одиночества, слушая, как приваливается к ноге бархатный кошачий бок и как сопит медведь, сползая с покатого склона. Гордас сходил с ума, но продолжал идти к сверкающей в полуденных лучах шапке ледника. Там ждал отец и последние сто дней испытания на Маракхе.
Глава 7. Сто дней одиночества
Через пару недель путешествия в горах, направляемый навигатором браслета, Гордас взобрался на вершину, обозначенную в маршруте как точку Отсчета. Посредине ровной заснеженной площадки лежал мешок с провизией, пакеты для костра, утепленная военная форма и даже оружие – лучевой парализатор устаревшей модели.
Похоже, все эти вещи выкинули из летмобиля совсем недавно – упаковка не была покрыта изморозью, отчего Гордас рассудил, что за ним постоянно велось пристальное наблюдение. Получается, куратор проекта мог предотвратить нападение медведя на беззащитную жительницу степи, но предпочел не вмешиваться.
Да и сама встреча с хищником могла быть не только звеном в череде нелепых случайностей, приведших к человеческим жертвам, а заранее спланированным актом слепой жестокости. И если в этом замешан отец… О, знать бы наверняка!
Больше всего Гордаса угнетала мысль, что рядом с ним погибла смелая молодая женщина, способная стать матерью его ребенка. Женщина - сокровище, дарительница радости и любви. Какая бессмысленная, напрасная жертва. В тысячу раз лучше было бы ему самому издохнуть в пещере от медвежьих клыков!
И вот сейчас он сам должен принять помощь от тех, кто позволил случиться чудовищной несправедливости. Вот только до гордости ли, когда едва держишься на ногах от голода, а изодранная куртка почти не греет изможденное тело.
Впервые за много дней он развел огонь и подкрепился горячей пищей. Также следовало познакомиться со следующей частью пути, не случайно в кармане новой одежды оказался файл с электронной картой.
«Спуститься с горы в долину, миновать реку, зону бесплодных земель и подняться на новый горный хребет, там в каменном мешке приступить к последнему этапу испытаний… Да они издеваются! Я поднимался сюда с таким трудом, я потерял Ахиль, и все только для того, чтобы получить эти идиотские инструкции!
Я так долго и трудно сюда шел, я готов был встретить любое задание, любое конкретное дело, а мне тычут в нос новый маршрут… Подняться - спуститься… На гору - с горы… Вверх-вниз… Сколько же можно нас мучить?! Этот путь бесконечен и никуда не ведет».
Гордас выпрямился и угрожающе вскинул руки к небу. Рискуя сорвать и без того осипший голос, закричал, призывая в свидетели безмолвные камни и лакированную, поблескивающую на свету вершину ледника, шапкой свисающую над собой.
— Я что вам – игрушка? Марионетка для забавы скучающих умов? Эй, вы там! Спускайтесь сюда, посмеемся вместе! Я все равно не смогу идти, я слишком устал… Я останусь здесь и просто усну на снегу. Мне плевать, что вы думаете, мне на вас всех плевать! Эй, вы меня слышите... Я вас ненавижу!
Но сменив лохмотья на теплый, удобный комплект и хорошо выспавшись после сытной еды, Гордас упорно продолжил свой путь. Бесполезно спорить с теми, кто не желает даже открыто смотреть в глаза собеседнику, встретиться с ним лицом к лицу на горной вершине.
Нужно просто максимально хорошо выполнить свое дело, а дело у Гордаса было всего-то одно – добраться живым до конца пути. Там ждет отец, там ждет последнее испытание перед новой, настоящей жизнью и полноценной жизнью, в которую Гордасу почему-то верилось слабо.
* * *
Спустя два месяца после того, как он покорил дух дикой кошки, у курсанта прибавилось и живых спутников. Это случилось уже в долине с промерзшей почвой, обильно покрытой мхами, лишайниками и низенькими корявыми деревцами. Стая волков давно шла по следам человека, но не решалась нападать днем, а ночью боялась костра.
Однажды голод все же поборол осторожность, однако Гордас держался начеку и смог обездвижить самых бесстрашных и крупных зверей выстрелами из пистолета.