Мари Антильская. Книга вторая
Шрифт:
И вот тут его по-настоящему охватил ужас, теперь уже у него не оставалось никаких сомнений — все это признаки пробуждения вулкана.
Впервые в жизни он испытывал такое чувство, будто земля дрожала у него под ногами.
Впрочем, землетрясение оказалось настолько ощутимым, что лошадь споткнулась, застыла на месте и ни за что не желала двигаться дальше. Испуганное животное дрожало всем крупом и тяжело дышало, широко раздувая ноздри. И на сей раз ее уже не удавалось успокоить ни ласками, ни уговорами. Вне себя от злости, Рул до боли вонзил шпоры в бока перепуганного насмерть животного. Сам не зная почему,
С новым порывом ветра Мерри Рул почувствовал, будто оказался в вихре теплого пепла, в котором еще порхали раскаленные частички.
Словно приняв внезапное решение, он спрыгнул на землю, оторвал одну полу от своего камзола и обернул ею голову лошади. Лишившись способности видеть, животное, казалось, наконец-то снова обрело спокойствие. И Рулу удалось не только заставить ее сдвинуться с места, но и перейти в галоп.
Когда Мерри Рул добрался до Сен-Пьера, он уже скакал прямо по пеплу, толстым слоем устилавшему дорогу, — таким толстым, что он даже приглушал цокот лошадиных копыт. Перед первой сахароварней, что попалась на его пути, он увидел десятки столпившихся людей. Там находились вперемежку и белые, и негры. Лица у всех насмерть перепуганные и обращены в сторону вулкана, который теперь уже извергал не пепел, а пламя и лаву.
Кое-кто, узнав майора, попытался окликнуть его, но Рул, не останавливаясь, лишь подстегнул лошадь. Единственное, чего ему хотелось, это как можно скорее очутиться в крепости!
Ему было сильно не по себе. И жуткая тревога все больше и больше сжимала сердце по мере того, как он приближался к крепости, уже заранее предчувствуя, что и там он не сможет чувствовать себя в полной безопасности. Да и какие стены, как бы прочны они ни были, смогли бы защитить человека от ярости разбушевавшегося чудовища?
Первые подземные толчки, которые почувствовали обитатели Замка На Горе, вызвали среди них такую же панику, как и во всех прочих уголках острова.
При виде тучи, испещренной сверкающими искрами, негры в бараке, будто во власти какого-то животного инстинкта, принялись вопить от ужаса. Генералу пришлось самолично явиться туда, и на некоторое время ему уговорами удалось их слегка успокоить, однако при появлении второго облака негры взломали двери и вырвались наружу, заполонив двор замка.
Теперь там собрались все обитатели замка. Каждый из них испытывал такую беспомощность, такое бессилие перед грозившей им смертельной опасностью, что любая попытка заставить рабов снова вернуться к себе в барак была заранее обречена на провал. Они тесно жались друг к другу, самые храбрые из них стояли, не спуская глаз со взбунтовавшейся горы, остальные дрожали, не в силах даже двинуться куда-то.
Мари вцепилась в плечо Жака. Наделенная редкой чувствительностью, куда более богатым воображением, чем кто бы то ни было другой из тех, кто окружал ее в этот момент, она, похоже, единственная с какой-то удивительной прозорливостью видела, какая смертельная опасность нависла теперь над островом.
Нет, пробуждение Монтань-Пеле вовсе не было здесь в диковинку. В сущности, редкий месяц обходился без того, чтобы вулкан не сотрясал остров внезапными подземными толчками. После чего изрыгал долгие, обильные потоки лавы, стекавшие по его склонам в сторону Макубы или Морн-Ружа. Реже в сторону Ривьер-Сеш, Сухой речки, где, однако, после каждого приступа ярости чудовища тоже оставались груды холодного пепла. Но никогда еще прежде извержения не обретали такой силы, какая грозила обитателям острова на сей раз. Опыт жизни в этих краях многому научил колонистов. Теперь они отлично знали, какой опасности подвергаются, оставаясь в своих домах, построенных из камня. Они рисковали оказаться погребенными под обломками. Подземные толчки, опрокидывая свечи и масляные лампы, моментально поджигали построенные из высохших пальмовых ветвей лачуги и хижины — в том случае, если им удавалось уцелеть от огненных искр, что извергала взбесившаяся гора, сеявшая пламя во всех городах и селениях острова.
Временами, будто самое сердце земли вдруг тревожно забилось, набухло и готово вот-вот разорваться на части, на недавно плоской равнине вдруг вырастали огромные бугры или, наоборот, возникали рытвины и овраги. Прямо под ногами у насмерть перепуганных, потерявших голову людей, бегущих по полям в поисках хоть какого-то укрытия, разверзались глубокие расщелины. Нередко стихийные бедствия такой силы сопровождались ураганами и смерчами, от которых негде было спрятаться, кроме как в тех самых щелях, что создавал, извергаясь и корежа землю, вулкан.
Нынешнее извержение Монтань-Пеле было, судя по всему, одним из самых сильных, какие когда-либо знал остров.
Никогда еще не нависала над ним такая тяжелая туча, пестрящая раскаленными осколками породы. Хотя землетрясения здесь явление довольно привычное, никогда еще прежде вулкан не извергал с такой силой камни огромной величины — эти вулканические бомбы летели, словно из жерла какой-то гигантской пушки, сперва вверх, прямо в небо, а потом обрушивались на землю, достигая порой размеров хижины.
Чем гуще становился окутавший остров мрак, тем явственней ощущались далекие, идущие откуда-то из самых глубин, удары сердца земли, то и дело сотрясалась ее плоть, разрушая возведенные на ней стены и ломая деревья. Временами из кратера доносился какой-то хриплый звук, похожий на вздох, потом, подобно дыханию, вырывался столб газа, поднимавшегося из кипящей в самой сердцевине горы расплавленной лавы.
Первые толчки вовсе не казались слишком уж опасными. Но вскоре за ними стали почти непрерывно следовать другие, все более и более сильные.
И внезапно генерал не смог сдержать крика и указал рукой в сторону Морн-Фюме, туда, где в небе полыхали отблески зарева.
— Пожар! — воскликнула Мари.
Когда языки пламени уже поднялись совсем высоко, Жак коротко бросил:
— Это горит винокурня…
— Боже, а как же дети! — ужаснулась Мари. — Лучше не оставлять их в доме.
Поискав глазами Луизу, она крикнула:
— Луиза! Луиза! А как же дети!.. Где маленький Жак, он с вами?
— Он спит, — ответила Луиза. — Вы хотите, чтобы я разбудила его и привела сюда?