Мари Антильская. Книга вторая
Шрифт:
Почти с сожалением она покинула надежную защиту и направилась к своей госпоже, которая вполголоса попросила ее усесться подле нее на каменную тумбу, в которую было вделано кольцо, чтобы привязывать лошадей.
Едва субретка подчинилась ее приказу, Мари наклонилась к ее уху и прошептала:
— Послушай, Жюли, что-то негры не внушают мне никакого доверия!
— Да, мадам, и мне тоже! — в каком-то порыве откровенности призналась служанка. — По правде говоря, я чувствовала бы себя куда спокойней, если бы они были по меньшей мере в десятке лье отсюда!
— Мне кажется, тебе бы
— Тем более, — поддержала ее Жюли, — что им перебить нас — все равно что раз плюнуть! И то сказать, один верзила Кенка пугает меня больше, чем все остальные! Вы совершенно правы, мадам… Пойду велю оседлать свою лошадь…
— Скажи Демарецу, чтобы помог тебе.
— Да ни за что на свете! Потому как если и есть на свете человек, который бы пугал меня даже больше Кенка и всех других, вместе взятых, так это уж точно Демарец! Уж кто-кто, но только не он! Да я не хочу, чтобы он и пальцем ко мне прикоснулся, этот тип! У него морда притворщика, а я этого просто терпеть не могу!..
Жюли не успела закончить фразы, как Замок На Горе сотряс мощный толчок — тот самый, что насмерть напугал лошадь генерала, когда тот был на подступах к Сен-Пьеру.
Солдаты, плотно сбившиеся в кучку, чтобы получше рассмотреть, как город все больше и больше охватывают пожары, внезапно потеряли равновесие и рухнули на землю.
Негры истошно завопили и тоже повалились друг на друга. Демарец принялся изрыгать ругательства.
Однако не успел еще утихнуть этот мощный толчок, как в глубине дома раздался грохот, какой могла бы вызвать разве что внезапно ударившая по крыше молния. В одно мгновенье весь двор заволокло облаком белой пыли, от которой пахло мелом и известью. Потом с каким-то глухим шумом сверху стали валиться обломки, непонятно каким образом удержавшиеся на месте в первый момент.
— О Боже! — воскликнула Мари. — Сефиза, Клематита, вы уверены, что задули все свечи?
Но негритянки были слишком напуганы, чтобы членораздельно ответить даже на такой простой вопрос. Мари вскочила с места и, оставив детей, бросилась в дом, хотела оценить ущерб от разрушений. Целая стена замка — та, к которой примыкали ее спальня и комната генерала, — почти целиком рухнула вниз. Груды камней и обломков окутывало такое же белое облако, что во дворе. Сердце ее сжалось от нестерпимой боли. Дом, которым она так гордилась, в одно мгновенье наполовину стерт с лица земли. И тут же подумала, какое горе принесет эта весть ее мужу. Потом мысленно вернулась к детям и стремглав бросилась прочь, спеша поскорее прижать их к груди. В голове промелькнуло, а не погиб ли кто под обломками, но у нее уже не было сил кого бы то ни было всерьез расспрашивать на сей счет.
— Конюшня уцелела, — сообщила ей Жюли, едва она показалась во дворе. — Я оседлаю свою лошадь…
— Да-да, и не медли, — проговорила наконец Мари. — Скажи в форте, чтобы нам прислали отряд солдат. И если увидишь генерала, не вздумай говорить ему о том, что случилось с замком… Право, сейчас совсем не время огорчать его новыми несчастьями.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В жизнь Мари входит Жильбер д’Отремон
С тех пор как уехала служанка, у Мари не хватало духу даже сдвинуться с места. Она только и делала, что металась взад-вперед в узком пространстве между солдатами и Луизой де Франсийон с детьми. Сделав пару шагов, она то и дело снова присаживалась на каменную тумбу. Так она поддерживала кровообращение в вывихнутой лодыжке, которая пока что не позволяла ей уходить слишком далеко.
Когда гора перестала наконец сотрясать землю, панический страх среди негров уступил нервному возбуждению. Они были явно взволнованны. Некоторые, словно в порыве какого-то безумия, подчиняясь велению своих порочных обрядов, с маниакальным упорством выстукивали пальцами на досках барака, на всем, что попадалось им под руку, монотонные, назойливые ритмы. И такое их поведение еще больше усиливало тревогу молодой дамы.
А потому она испытала огромное облегчение, едва заслышав на дороге шум, говорящий о приближении отряда. Цокот копыт смешивался с тяжелым топотом солдатских сапог.
Луна уже поднялась. И хотя небо все еще затемняли тучи пепла и дыма, отсвет пожаров был настолько ярким, что Мари смогла без труда узнать всадника, ехавшего подле Жюли во главе отряда из десятка вооруженных людей. Это был Жильбер д’Отремон.
Он ехал не спеша, чтобы дать возможность шедшим позади солдатам без труда поспевать за ним следом.
Едва завидев Мари, он тут же оставил служанку, пустил вскачь коня и проворно спешился, любезно приветствуя даму.
— Ах, это вы, сударь! — воскликнула она. — Как я рада, что вы снова здесь! Похоже, нам с вами суждено всегда встречаться в самые трагические моменты! Право, если бы вы знали, как я счастлива снова вас видеть!
Жильбер улыбался. Он тоже был рад новой встрече с Мари. Когда она сделала несколько шагов в направлении к дому, он воскликнул:
— Да вы хромаете! Вы ранены?
— Нет, я просто упала, — пояснила она, — ничего страшного. Всего-навсего вывих, который, впрочем, как вы сами заметили, мешает мне двигаться… Но сейчас не время об этом. Прошу вас, Жильбер, избавьте меня от негров! Они внушают мне такой страх!
— Гм-гм… — с сомнением кашлянул Отремон. — А сколько их? Должно быть, десятка три, не так ли? Согласятся ли они следовать за мной?
Он поддержал ее под руку и, отведя в сторону, подальше от любопытных ушей, сообщил:
— Видите ли, мадам, дело в том, что негры и вправду взбунтовались нынче во многих местах. К примеру, у вашего соседа, господина де Лашардоньера, они пустились в бега, успев разрушить и искорежить все, что попадалось им под руку, выпили все спиртное, какое им удалось отыскать… Узнав об этом, генерал тотчас же приказал послать сюда солдат, чтобы защитить вас. И оказалось, это вовсе не тщетная предосторожность, ибо по пути сюда я встретил вашу камеристку, которая направлялась в город, чтобы попросить у нас помощи.