Мари Галант. Книга 1
Шрифт:
Если господин де Пуэнси ожидал, что при этом замечании Лефор опустит голову, то он ошибался. Флибустьер смотрел на губернатора прямо своими бесстрашными голубыми глазами.
– Вы – бретонец и упрямы как осел, не так ли?
– Да, господин командор.
– Я побаиваюсь ослов. Кажется, вы хотите мне что-то сказать? Говорите! Давайте начистоту, черт побери! Надо же, наконец, узнать, чего вы хотите!
Господин де Пуэнси вдруг заговорил отрывисто и в то же время словно бы поощряя Лефора. Тот словно бы прозрел. Вошедшая в поговорку доброта этого человека была, значит, совсем не пустым звуком? И он, стало быть, настолько умен, что готов забыть обиду и согласиться выслушать подчиненного?
– Господин генерал-губернатор! – степенно начал Ив. – Не знаю, в каких выражениях вам изложили факты, рассказывая о том, что произошло на Мари-Галанте. Однако хоть вкратце, хоть в подробностях я могу вам поведать о том, как майор Мерри Рулз направил туда три судна береговой охраны, чтобы уничтожить всех флибустьеров, хотя они находились под охраной патента. Разрешения на каперство были подписаны вами по поручению короля, и я счел своим долгом вас известить. Господин Мерри Рулз превышает свои полномочия, когда идет вразрез с вашими решениями. Он всегда будет у вас в подчинении, пока, во всяком случае, вы этого хотите…
– Что это значит, сударь?
– Ваше превосходительство! Мерри Рулз быстро идет в гору. Сегодня он всего-навсего помощник губернатора на острове. Однако этот остров больше Сент-Кристофера и может занять более важное положение, если с умом его вооружить и добиться процветания; это великое дело начал генерал Дюпарке. Этот майор, в чем я имел случай убедиться нынче утром, делает все, чтобы отобрать губернаторское кресло у госпожи Дюпарке, назначенной недавно на должность Высшим Советом. И майор может в этом преуспеть, я получил доказательства того, что в его руках все козыри. Например, на его стороне некий шевалье де Виллер, с которым я беседовал на борту «Маргариты» капитана Бельяра: шевалье возвращается во Францию с единственной целью – добиться для майора желанного назначения…
Господин де Пуэнси кашлянул со скучающим видом. Лефор замолчал, но он тем не менее попросил:
– Продолжайте, сударь, я вас слушаю…
– Если Мерри Рулз де Гурсела будет завтра назначен губернатором Мартиники, то недалек тот час, когда он станет и генерал-губернатором всех островов! Я не преувеличиваю. Судя по тому, что он начал с уничтожения единственной силы, способной обуздать его тщеславие, – флибустьеров…
– Хм! – обронил господин де Пуэнси. – В ваших грубых мозгах больше сообразительности, чем может показаться на первый взгляд… И что же?
– Ну а то! – вскричал Лефор, польщенный комплиментом. – Мне неведомо, знаете ли вы, какое поручение отец Фейе получил от Высшего Совета: он должен добиться от короля, чтобы тот утвердил назначение госпожи Дюпарке. Совершенно очевидно, что в интересах кого-то, вроде шевалье де Виллера, помешать удачному выполнению этого поручения. Либо шевалье пользуется, как он сам утверждает, достаточным влиянием при дворе, чтобы выиграть свое дело, либо я недорого дам за жизнь этого славного монаха, который отправляется во Францию, ничего не видя вокруг…
– Да, да… Мысль интересная, – проговорил господин де Пуэнси. – Очень интересная!.. Лефор, я от вас такого не ожидал! Ведь я принимал вас за грубияна, не более того. А вы дорогого стоите! Какого черта вы так заносчивы? Ну, продолжайте…
– «Маргарита» вот-вот поднимет якорь. Шевалье де Виллер целый месяц будет находиться рядом с отцом Фейе. Я бы удивился, если бы порыв ветра или удар шпагой не унесли святого отца в царство акул вместе с письмами, которые он везет во Францию…
– Что за письма?
– Аккредитивы Высшего Совета и последнее деловое письмо, которое генеральша отправила ему с этим самым шевалье…
– Это письмо у меня, – вставил господин де Пуэнси. – Я дам вам его прочесть, если интересно, однако, как видите, ваше сообщение заняло гораздо больше времени, чем я могу вам уделить. Лефор, у вас есть один немалый недостаток: для вас значение имеют только ваши собственные дела или, по крайней мере, те, что затрагивают вас за живое. Но у генерал-губернатора есть и другие заботы; они вынуждают его порой откладывать решения, которые в глубине души ему хотелось бы принять незамедлительно…
– Господин командор, примите мои нижайшие извинения, – задыхаясь от переполнявшей его благодарности, пролепетал Лефор и опустил голову.
– Поздно, сударь…
Генерал-губернатор подал знак Лавернаду, молчаливому свидетелю этой сцены; лейтенант вынул из папки листок и протянул его командору.
– Вот письмо, о котором вы говорили, – продолжал тот. – Похоже, оно очень вас интересует, но вы сами убедитесь, что ошибались. Один из наших шпионов – есть у нас и такие, слава Богу, и повсюду, что позволяет нам быть в курсе, когда наши флибустьеры ведут себя, словно разбойники, – сумел стянуть это письмо у отца Фейе.
Лефор взял бумагу и прочел ее с видимым удовольствием. Флибустьер был счастлив узнать, что вдова генерала все еще пребывала в глубокой печали, вопреки клеветническим намекам, согласно которым она на следующий же день после смерти супруга изменила его памяти с шевалье де Мобре.
Отец мой! Я имела честь получить ваше письмо, которое могло бы меня утешить, если бы страдания мои были меньше, однако это невозможно. Мне не под силу выразить все это, да вы и не ждете этого от меня, потому что были живым свидетелем моих несчастий, моей утраты, моего горя. Признаюсь вам, я теряю разум перед величием этих причин и незаметно для себя поддаюсь отчаянию, хотя на самом деле оно более чем естественно… [14]
14
Текст подлинный. (Примеч. авт.)
Лефор сложил листок и, ни слова не говоря, вернул его командору. Тот принял письмо и передал его Лавернаду.
Помолчав, командор произнес:
– Господин Лефор! Вы отказались и от звания, и от разрешения на каперство. Отныне вы – ничто. Я могу располагать вашим судном и передать его другому капитану, надеясь на то, что он поведет его к лучшему будущему, чем то, что избрали для него вы. Учитывая услуги, оказанные вами Мартинике, Сент-Кристоферу, мне лично и, следовательно, его величеству, ныне я хочу отнестись к вам со всем милосердием. Я мог бы немедленно заключить вас в тюрьму, завтра же предать суду и отправить на виселицу…