Мари Галант. Книга 1
Шрифт:
Лефор взял кружку и опорожнил ее одним махом, после чего поднялся.
– Очень сожалею, капитан, – извинился он, – что не смогу долее ждать отца Фейе. Я был бы рад с ним поболтать, но то, что я узнал от этого дворянина, вполне меня удовлетворяет. Я вынужден вас покинуть: неотложные дела призывают меня в форт.
Он обернулся к шевалье и продолжал:
– Был счастлив познакомиться; желаю вам приятного путешествия. Мне бы хотелось побыть с вами еще на этом судне, однако боюсь, что командор де Пуэнси был бы против. А ведь я так давно не видел родину!
Виллер тоже поднялся и с поклоном отвечал Лефору:
– Капитан, мне было приятно с вами познакомиться. Надеюсь, нам еще представится возможность увидеться во Франции или здесь, когда вернусь.
Оба собеседника раскланялись, сняв шляпы с плюмажем, и разошлись.
Капитан Бельяр проводил флибустьера до верхней палубы. Лефор уже занес ногу над релингом, но вдруг остановился и сказал на прощание:
– Капитан! Если бы вы знали, какую огромную услугу мне оказали!
– Ох-ох, подумаешь! Мы же оба моряки, верно? – ответил тот, не совсем понимая, что имел в виду Ив.
– Передайте все-таки отцу Фейе, что я заходил с ним повидаться и очень сожалею, что не застал его на месте… Но могу поклясться, что еще вернусь до того, как вы поднимете якорь!
И он заскользил вниз по веревочной лестнице.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
У командора Лонгвилье де Пуэнси
Не теряя ни минуты, Лефор направился обратно в крепость. В обычное время он не преминул бы заглянуть в таверну «Конь-работяга». Но сейчас он слишком долго сдерживался, и ему было необходимо дать выход накопившейся злости, возбуждению, наконец, возмущению.
По дороге он размахивал руками и громко разговаривал сам с собой.
Лефор размышлял о шевалье де Виллере и про себя говорил: «Впервые вижу в этих краях человека, который путешествует ради собственного удовольствия. Ну и заливает! Что за радость путешествовать по морям, наводненным морскими пиратами, и по островам, кишащим сомнительными авантюристами да дикарями-людоедами?! Да, черт возьми, дорого бы я дал, чтобы узнать, с каким поручением этот хлыст явился на Карибские острова!.. А Мерри Рулз! Довериться ему, подкупить его, пообещав плантацию, если тот переубедит короля в его пользу!.. Ну, эти двое мошенников, готовые обобрать сына генерала Дюпарке, забыли про меня!..»
У Лефора был настолько грозный вид, когда он прибыл в форт, что охранники поспешно перед ним расступились. Он пересек двор огромными шагами и пошел по коридору, который вел к лейтенанту Лавернаду. Подойдя к двери, громко забухал в нее кулаком.
– Войдите! – послышался из-за двери сердитый голос.
Ив повернул ручку, но не успел он войти в кабинет, как замер, услышав обращенные к нему слова лейтенанта:
– Что за манеры? Вы что же, забыли, где находитесь? Стучите так, словно я глухой.
Ив скрестил руки на груди и глубоко вздохнул. Он считал замечание лейтенанта совершенно неуместным, так как из-за него они теряли драгоценные минуты.
Он уверенно проговорил:
– Лейтенант! На мое счастье, вы не глухой!
Лавернад заговорил прежде, чем узнал капитана. Вглядевшись в великана, он покачал головой и продолжал несколько мягче:
– А-а, это вы, Лефор!.. Нет, капитан, я не глухой, но послушать командора, так я мог бы им стать! Когда я пересказал ему вашу историю, он буквально вошел в раж, что, вообще-то говоря, совершенно ему несвойственно.
– На это я и надеялся, – признался довольный Лефор.
– К несчастью, – продолжал Лавернад, – его гнев обратился не в ту сторону, на какую вы рассчитывали.
Глаза флибустьера метнули молнии, однако лейтенант этого не приметил, так как решил договорить, хотя настроение у него тоже испортилось, и он не сумел этого скрыть:
– Нет, командор рассердился не столько на Мерри Рулза, сколько на всех флибустьеров вообще. Эх, Господи! Да после того как вы сами поведали мне о своем подвиге с этим голландцем, я не могу его осуждать. Вы, в конце концов, преступаете грань дозволенного: и вы, и Лашапель, и Граммон, и сотня других! Если однажды попадетесь губернатору, который прикажет вас повесить, так вам и надо! Жалобы поступают к нам каждую неделю. Из Гваделупы, где команды, получившие патент командора, занимаются недопустимыми поборами; из Сен-Пьера, из Фор-Руаяля. Даже от английского наместника на Ямайке, где ваши товарищи имели наглость поджечь фрегат – в самом Фор-Руаяле! Флибустьеры зачастую ведут себя как обыкновенные пираты. Так пусть потом не удивляются, если с ними обходятся, как с разбойниками!
– Лейтенант! – грубо перебил Лавернада Лефор. – Я пришел сюда не за тем, чтобы выслушивать слова, которые с удовольствием засунул бы назад, туда, откуда они исходят, если бы их говорили не вы! Я хочу видеть командора…
– Не советую беспокоить его сейчас. Если, конечно, вы не хотите лишиться патента…
– Я хочу видеть командора, и немедленно.
– Не рассчитывайте, что я вас к нему отведу…
– Я действительно рассчитывал на вас, лейтенант. Раз так, я пойду один…
– Он вас не примет.
– В настоящее время происходят события настолько серьезные, что мне не до шуток, и уж я, во всяком случае, не собираюсь попусту терять время. Говорю вам, что командор меня выслушает или я лишусь своего имени.
– Имени-то, может и не лишитесь, Лефор, а вот разрешения на каперство – несомненно.
Ив подошел к столу Лавернада и ледяным тоном отчеканил:
– Давайте называть вещи своими именами. Вы говорите: я лишусь разрешения. Нет! Я намерен вернуть его командору!
– Вы бредите!
– Вот уж нет! Называйте меня как хотите, но, слава Богу, пока я дышу, я буду защищать свое имя и честь его величества!
Лейтенант протяжно вздохнул. Он не только вызвал неудовольствие господина де Пуэнси, но теперь еще приходилось успокаивать флибустьера!
– Послушайте, капитан, – проговорил он, наконец, – если позволите, я дам вам добрый совет. Вы вспыльчивы. Я понимаю, что помощник губернатора Мартиники привел вас в ярость. Однако нехорошо так забываться… Отправляйтесь в таверну «Конь-работяга». Опустошите бочонок-другой в обществе верных товарищей, например Лашапеля, а позже, успокоившись, возвращайтесь. Возможно, командор тоже поутихнет… И все сложится к лучшему: вы не лишитесь ни имени, ни патента!