Мари Галант. Книга 2
Шрифт:
– Там поглядим! А пока приготовьтесь: открывайте пороховые погреба, выкладывайте прибойники, зарядные картузы, запалы и чаны…
Он повернулся, направляясь на палубу, и, уже ступив в коридор, прибавил:
– Лашапель и Сен-Жиль прибудут, по всей видимости, в Сен-Пьер нынче вечером. Мы их опередим и к тому времени, надеюсь, будем хозяевами форта!
Он радостно хлопнул в ладоши и исчез.
Перевесившись через релинг, Лефор мог разглядеть за прибрежной полосой обрывистый берег Ле-Карбе. Песок под отвесными лучами солнца сверкал, напоминая только что вынутый из печи хлеб.
Лефор с удивлением про себя отметил, как отчаянно заколотилось его огрубевшее в походах сердце при воспоминании о прелестной сумасбродке и шалунье Жюли. Одному Богу было известно, что с нею сталось! Возможно, она уже замужем! Может, успела нарожать кучу детей. Про себя он думал, что самые взбалмошные девицы обычно становятся со временем образцовыми женами и матерями.
Он покачал головой, отгоняя образы прошлого, так ярко и неожиданно ожившие в его памяти. И почувствовав, как в глазах защипало, он нахмурился, проклиная слепящее солнце и обвиняя его в неожиданно навернувшихся слезах.
Затем резко обернулся и крикнул:
– Поднять четырехугольный флаг! Выполнять команду с каменными лицами! Брасопить левый борт вперед!
Он повернулся лицом к поселку и увидел, что на побережье высыпала густая толпа, а на вершине одной из прибрежных скал в панике мечутся наблюдатели.
– Держать по ветру! – прокричал Лефор.
«Пресвятая Троица», спустившая к тому времени почти все паруса, плавно подошла к берегу и замерла, повернувшись к зрителям левым бортом.
– Отдать якорь! – крикнул капитан.
Он почувствовал рядом чье-то присутствие: человек подошел неслышно. И сейчас же раздался голос Шерпре, гулкий и внушительный:
– Сколько шлюпок спускать на воду, капитан?
– Три, по восемь человек в каждой. Отец Фовель пойдет со мной. Канат будет командовать второй лодкой, Крикун – третьей. Вы же останетесь на борту. Будьте готовы к любым неожиданностям. Канат станет осуществлять связь.
Звон якорной цепи, гремевшей в клюзах, заглушил его голос. Шерпре отдал несколько приказаний, и Лефор увидел, как три шлюпки были спущены на воду. Крикун перебросил веревочную лестницу через поручень, свесился за борт, дабы убедиться, что другой конец лестницы доходит до воды, затем закрепил ее.
– Капитан, – доложил он, – можно приступать к высадке.
Лефор выпятил грудь. Глубоко вздохнул. Наконец-то! Он снова ступит на эту землю и покарает предателей! Демоническая ухмылка мелькнула на его губах. Он окинул взглядом свой наряд. Его зеленоватые с красными каблуками сапоги из галюша сверкали. Венецианские кружева были сильно накрахмалены, а меховая накидка ладно сидела на плечах, удерживаемая тяжелой золотой цепью, на которой висела медаль с профилем короля.
Локтем Лефор прижал к боку шпагу, поправил за поясом пистолеты и проворно перемахнул через поручень.
Спустя несколько мгновений он уже усаживался в носовой части шлюпки на подушку пурпурного бархата, развернувшись на три четверти к берегу, чтобы не терять его из виду.
Шлюпка отвалила от «Пресвятой Троицы», давая возможность двум другим лодкам забрать матросов. Флибустьеры в коротких широких штанах, грубых льняных рубахах и колпаках (их длинный заостренный верх обматывался вокруг головы, а помпон свисал за ухом) спускались по лестнице с таким видом, будто шли на абордаж: они гремели шпагами, саблями, топорами и тесаками. У каждого за поясом торчала пара пистолетов, а как только восемь человек рассаживались в лодке, матрос с борта судна спускал им на пеньковом канате по восемь ружей…
Не успели шлюпки пройти и половины расстояния, отделявшего их от земли, а любопытных словно ветром сдуло.
На побережье не осталось ни души, когда Лефор ступил на песок, однако издали доносились неясные крики. Флибустьер громко расхохотался:
– Эти макаки ни за что не заставят меня скакать за ними по холмам! Ну, ребятки, глядите не так грозно, не то у женщин со страху случатся выкидыши, а Мартинике нужны юные поселенцы. Ведь если мы побежим за этими храбрецами, они, пожалуй, увлекут нас за собой в кратер Лысой горы!
Небольшой отряд, быстро построившись, вышел на окраину поселка. Не было видно ни единой живой души! Флибустьеры зашагали по дороге, круто уходившей вверх; она вела в казармы ополченцев, а к казармам жалось большинство домишек.
Когда Лефор, возглавлявший колонну, прибыл на Оружейную площадь, он наткнулся на роту ополченцев и узнал капитана Летибудуа де Лавале. Лефор поднял руку, приказывая своим молодцам остановиться, после чего не спеша подошел к капитану.
Тот округлившимися от ужаса глазами следил за приближением капитана, этого великана в белом парике, красно-зеленых сапогах, камзоле из брюссельского дрогета [23] и ярко-красных бумазейных штанах с подвязками. Капитан де Лавале был настолько изумлен, что не мог отдать ни одной команды.
23
Дрогет – ткань с рисунком.
Любитель приключений остановился на расстоянии нескольких туаз от него и одному ему присущим на островах громовым голосом проревел:
– Капитан Ив Лефор с «Пресвятой Троицы»! Командующий эскадрой, прибывший с поручением от его всемилостивейшего и любимейшего величества!
Лефор увидал, как ополченец разевает рот, но не услышал ни звука. Он подошел на несколько шагов ближе и с трудом уловил жалкий лепет:
– Лефор!.. Капитан Лефор… – растерянно повторял Летибудуа де Лавале. – Лефор… Возможно ли это?.. Ходили слухи, что вы умерли!
– Черт подери! – вскричал капитан. – Вы верите в привидения? Лефор мертв! – сердито буркнул он себе под нос. – Я – умер?! Кто бы, интересно знать, сподобился меня убить, да еще так, чтобы я сам этого не заметил? Клянусь всеми святыми! Капитан Лавале, вам надлежит спешиться, подойти ближе, и вы сами убедитесь, что в этих штанах, сапогах и камзоле сидит живой христианин во плоти: я своими руками обрядил его нынче утром, как только проснулся!
Лавале внезапно преобразился. Не успел Ив договорить, как капитан спешился, подбежал к нему и, воздев к небу руки, стал повторять: