Марьинская Аномалия
Шрифт:
Их можно было понять. Прямо над ними, с автоматами на изготовку, стояли крепкие люди в форме мышиного цвета. Лица их закрывали черные маски, виднелись одни глаза. Глаза эти обещали многое, но ничего хорошего. Между черными масками по-хозяйски расхаживал полковник Дробышев с мегафоном в одной руке и пистолетом – в другой. Полковник был в парадном мундире, при всех своих юбилейных медалях. Его сопровождал незнакомый нам милицейский подполковник неприметной внешности, в форме попроще и без медалей. Он тоже был без маски, но задрапированные в черное люди явно подчинялись ему, а не Дробышеву.
Моя секретарша, по совместительству офицер спецслужбы, направилась к нему решительным шагом. Черные маски повели стволами в ее сторону, но пропустили.
Аня представилась, продемонстрировав замаскированному маленькую красную книжечку. Подполковник внимательно ее изучил. Книжечку, я имею в виду.
– Твою мать, – вывел он наконец короткое резюме.
– Операция ФСБ, – значительно сказала Анечка.
– Неужели? – спросил подполковник. – Соседка, значит. И что же мы тут делаем?
– Государственная тайна, – значительно сказала Аня.
– Сильно государственная? – ехидно поинтересовался тот.
Впрочем, зря он ехидничал. Потому что именно в этот момент над нами, как облако, навис ровный могучий гул, и из-за макушек деревьев выплыли два больших вертолета пятнистой болотной окраски. Из вертолетов по сброшенным через люки канатам прямо на двор посыпались люди в касках и при полном вооружении. Одеты они были в такую же пятнистую форму, только не серого, а болотного цвета. Коснувшись земли, они пружинисто отпрыгивали в стороны и ловко рассыпались вдоль забора, сразу беря на прицел всех присутствующих.
– Это еще что такое? – выпучил глаза полковник Дробышев. Для выразительности он еще прибавил несколько слов. Но я не буду их цитировать.
– Чтоб я сдох! – сказал дядя Сидор. По-моему, искренне.
– Верно говоришь, Федорыч, – поддержал его прямолинейный Гоша. Тоже, похоже, от всей души.
Теперь количество вооруженных людей явно превысило все пределы, допустимые для приусадебного хозяйства. Во дворе стало тесно.
Повисев над двором и подняв работой лопастей в тучу весь мусор, вертолеты один за другим отошли в сторону и приземлились на поляне за оградой.
Потом в калитку неторопливо вошли трое в штатском, сохраняя, как положено, выправку. Костюмы, галстуки, белые рубашки, начищенные до блеска ботинки. Тот, что постарше, выглядел очень большим начальством. Второй смотрелся по меньшей мере подполковником. Третьим был майор Трошкин. Его парадные костюм и галстук рядом с элегантным руководством смотрелись все-таки провинциально.
Увидев своих командиров, наша Анечка радостно устремилась к ним.
– Ну, все, полный комплект, – негромко сказал я Алеше, – следующим можно ждать премьер-министра.
– Какой страны? – спросил меня просто душный Попов.
– Южной Норвегии, – мстительно ответил я.
Впрочем, на этот раз я ошибся. Премьер-министра мы не дождались. Не успело начальство в штатском принять рапорт и приступить непосредственно к руководству операцией на месте, калитка в очередной раз заскрипела. Во дворе лесника появилось новое действующее лицо. Вернее, фигура.
Увидев ее, я застонал, как от зубной боли. Говорил, предупреждал – все бесполезно.
Зрелище, конечно. Рост метра два с половиной, черная монашеская ряса до пят, лицо скрывает надвинутый на глаза капюшон. На широкой груди – грубое деревянное распятие на бечевке. В руках – дорожный посох, березовая дубина толщиной с руку с кованым наконечником. За плечами, на лямках, берестяная корзина с крышкой. Плетеные сандалии на голых ступнях. Лет семьсот-восемьсот назад в таком наряде можно было появиться в любом приличном обществе. Сейчас это выглядело странно. По меньшей мере.
Конечно, это был Добрыня. Он же агент отдела «Д» службы безопасности «К». Кому еще придет в голову так бездарно вырядиться?
Добрыня прошествовал по двору, хлопая сандалиями и разметая полами рясы пыль и песок. Именно прошествовал, другого слова не подобрать. Степенно и важно, как духовная особа после плотного ужина. Кованый наконечник посоха тяжело впечатывался в землю, оставляя после себя четкие полукруглые следы. Направлялся он к нам с Алешей:
– Развлекаетесь? В солдатиков играете?
Конечно, его появление произвело на всех впечатление.
– Это еще что за чучело? – Пожилой начальник в штатском вопросительно посмотрел на начальника в штатском помоложе. Тот ответил ему недоуменным взглядом и, в свою очередь, вопросительно воззрился на всех присутствующих. Присутствующие тоже были не в курсе.
– Арестовать его, товарищ генерал? – негромко спросил начальник в штатском помоложе.
Зря он это спросил. Думаю, Добрыня его услышал. И, конечно, обиделся. Уж я-то его знаю как облупленного. Он вообще обидчивый. Иначе с чего бы ему становиться в позу посреди двора, стучать об землю березовым посохом и возвещать, чтобы все пошли вон.
И они пошли. Бандиты во главе с дядей Сидором коротким перебежками рванули куда-то в сторону болот, ОМОН отбыл более упорядоченно, построившись предварительно в колонну, спецназ ФСБ во главе с начальством ловко загрузился в свои вертолеты и взмыл над лесом. Даже моя секретарша Анечка, теперь, видимо, уже бывшая, улетела с ними.
Как нашкодившие дети разбежались. Потому что с гипервнушителем не поспоришь. Маленький такой приборчик, а какой эффект. Раз сказано идти – значит, пойдут, а куда и зачем – разберутся по ходу.
– Ты чего прилетел? – спросил я Добрыню.
– Демон Асмагил где-то здесь.
– Веселые дела. А что хочет?
– Редуктор хочет, – сказал Добрыня.
– Редуктор мы уже нашли и отправили, – сказал Алеша.
Без вооруженных людей двор как-то сразу опустел и поблек. Даже на удивление. Казалось бы, только что кипела во дворе жизнь, щелкали затворы и раздавались отрывистые команды сквозь сжатые зубы. И вот снова тишь, благодать и негромкий мирный фон лесной глухомани.